Тайный воин
Шрифт:
Тобин выполнил ее просьбу, и они пошли наверх. Аркониэль ждал их в своем кабинете, и, к удивлению Тобина, не один. Рядом с ним у длинного стола сидела Лхел. Оба выглядели очень серьезными, но все равно Тобин был рад видеть лесную ведьму.
— Ты вызывал Брата в последнее время? — спросила Лхел, и Тобин догадался, что ответ ей уже известен.
— Нет, — признался он.
— Вызови сейчас.
Тобин сначала заколебался, но потом торопливо произнес нужные слова.
Брат появился в дальнем от двери углу. Он был худым
— Ну и что ты думаешь? — спросила Айя.
Лхел пристально всмотрелась в Брата, потом пожала плечами:
— Я говорить тебе, узы теперь сильнее. Потому и он стать сильнее.
— Хотел бы я знать, как это Ки сумел его увидеть? — пробормотал Аркониэль.
— Я не хочу, чтобы он крутился рядом с Ки! — Тобин сердито повернулся к призраку. — Я тебя вообще никогда не позову, если ты не пообещаешь больше не причинять ему вреда! Мне наплевать, что скажет Лхел! — Он потряс куклу перед Братом. — Обещай, или навсегда останешься в своем мире и умрешь с голоду.
Тобин заметил, как в черных глазах призрака полыхнула ненависть, но при этом смотрел Брат не на него, а на волшебника.
— Никто не видел его в комнате больного, — заговорила Айя, словно не заметив вспышки Тобина.
— У кого глаза есть, теперь его видеть, — сказала Лхел. — И он может заставить других видеть себя, когда хотеть так.
Тобин снова посмотрел на Брата и заметил, что свет лампы падает на него так же, как на всех остальных. Ничего подобного раньше не бывало.
— Он выглядит как… как живой.
— Будет труднее разделить вас, когда прийти время, но должно быть так.
На мгновение любопытство в Тобине заслонило собой гнев.
— Иди сюда, — сказал он призраку.
Тобин протянул руку, чтобы коснуться Брата; но, как обычно, его рука ощутила лишь холодный воздух. Брат ухмыльнулся, глядя на него. Он был похож на зверя, оскалившего зубы.
— Уходи! — приказал Тобин и испытал искреннее облегчение, когда призрак повиновался. — Я могу теперь пойти к себе?
— Задержись еще, пожалуйста, — попросил Аркониэль. — Помнишь, я обещал научить тебя защищать свои мысли? Сейчас самое время для такого урока.
— Но только не магия. Ты ведь обещал?
— Почему ты так боишься магии, Тобин? — спросила Айя. — Она защищала тебя все эти годы. И с ее помощью можно создавать прекрасные вещи! Ты ведь и сам это видел. Одним взмахом руки я могу зажечь огонь без дерева, создать пищу в пустыне. Почему ты боишься волшебства?
Да потому что магия означает неожиданности и страх, печаль и опасность, подумал Тобин. Но сказать этого вслух он не мог — нельзя, чтобы они поняли, какую власть имеют над ним. Вместо ответа он лишь пожал плечами.
— Много волшебства, кееса, — мягко сказала Лхел, и Тобин увидел, как на ее щеках мелькнули таинственные символы. — Ты мудр, чтобы уважать. Одна магия хороший, другая злой. Но мы не делать с тобой зла, кееса. Делать тебе защита.
— И это не настоящая магия — просто защита, — заверил его Аркониэль. — Тебе нужно лишь отчетливо представить себе что-нибудь, нарисовать в уме картину. Можешь сейчас представить море?
Тобин представил залив возле Эро, на рассвете, когда большие торговые корабли стоят на якорях, а маленькие рыбачьи лодки суетятся вокруг них, словно потревоженные тараканы.
Он ощутил легчайшее прохладное прикосновение к своему лбу, но никто при этом не шевельнулся.
Айя хихикнула:
— Это было отлично.
— Я тебе говорить, — сказала Лхел.
Тобин открыл глаза.
— И все?
— Это только начало, и очень хорошее, — сказал Аркониэль. — Но ты должен упражняться как можно чаще и делать это каждый раз, когда тебя замечают Нирин или кто-то из его Гончих. Главное — не подавать виду, что твои мысли далеко. В этом весь фокус.
— Аркониэль обычно сразу начинает кривиться, как будто у него судороги начались, — сказала Айя, ласково глядя на волшебника; так же Нари иногда смотрела на Тобина. — Но ты не можешь всегда думать об одном и том же. Гораздо безопаснее будет, если ты сосредоточишься на своем занятии в тот момент. Например, если ты охотишься с соколом, подумай о путах на его лапах, или о метках на крыльях, или о звуке колокольчиков.
Тобин повторил попытку, думая на этот раз об игре, в которую играли они с Ки.
— Прекрасно! — воскликнул Аркониэль. — Но все равно помни, что наилучшая защита от Нирина и ему подобных — не позволять им заглянуть в твои мысли.
Извинения Тобина были отправлены в Эро на следующий день. Из окна комнаты Ки мальчики смотрели, как умчался посыльный, и разом показали вслед ему языки.
Наконец Ки окреп настолько, чтобы Нари смягчила режим, и друзья провели целый день, бродя но замку и заглядывая в казармы. Ки хотелось навестить Аркониэля, но волшебник не откликнулся на их стук.
Когда они возвращались по коридору, Ки оглянулся через плечо. Вид запертой двери огорчил его.
— Как ты думаешь, где он может быть?
— Где-нибудь здесь, — ответил Тобин, пожимая плечами. — А в чем дело? Я видел его вчера.
— А я его не видел с твоего дня рождения, — напомнил ему Ки. — И мне уже начинает казаться, что он меня избегает.
Тобин слегка хлопнул его по плечу.
— С чего бы ему тебя избегать?
Ки удивился, как быстро истощилась вернувшаяся к нему сила. К середине дня он почувствовал слабость, опять начало двоиться в глазах. Это его напугало, несмотря на заверения Айи, что все пройдет. Мысль о невозможности выздоровления была слишком ужасной, чтобы на ней задерживаться. Кому нужен слепой оруженосец?