Тайный воин
Шрифт:
В зале ощущались печаль и запустение. Усевшись на трон, Тобин положил руки на подлокотники и огляделся по сторонам, представляя, как его предки выслушивали здесь королевские указы и приветствовали посланников дальних стран. Он чувствовал тяжесть прошедших лет. Ступени возвышения стерлись в нескольких местах, напоминая о сотнях людей, преклонявших колени перед королевой.
Потом он услышал тихий вздох, так близко, что подскочил от неожиданности и оглянулся.
— Кто здесь? — окликнул Тобин. Отчего-то он совсем не чувствовал страха. — Королева Тамир?
Ему показалось, что он ощутил прикосновение холодных пальцев к своей щеке, но это вполне могло оказаться лишь дуновением ветерка, влетевшего сквозь разбитое окно. Потом он услышал справа еще один вздох, на этот раз более отчетливый.
Обернувшись на звук, Тобин заметил длинное прямоугольное пятно на полу рядом с возвышением. Длиной около трех футов, оно было не шире его ладони. Проржавевшие углубления от железных болтов и мелкие каменные осколки до сих пор обозначали место, где что-то стояло.
Что-то. Сердце Тобина затрепетало.
— Возврати…
Голос был едва слышен, но теперь Тобин чувствовал ее присутствие.
« Ихприсутствие», — мысленно поправил он себя, когда к первому голосу присоединились другие. Женские голоса.
— Возврати… Возврати…
Тихие печальные голоса, словно шорох легкого ветерка в высокой листве.
Но даже теперь Тобин не испытывал страха. Совсем иные чувства он испытывал при встречах с Братом или матерью. Здесь принц ощущал, что его ждали.
Опустившись на колени. Тобин коснулся того места, где некогда стояла золотая плита с пророчеством оракула.
«До тех пор пока дочь Фелатимоса…»
Со времен Герилейн, долгие-долгие годы, при разных королевах, эти слова сообщали каждому, кто приближался к трону, что женщина, сидящая на нем, взошла на трон по воле Иллиора.
Возврати.
— Но я не знаю, как это сделать, — прошептал Тобин. — Я помню свой долг, но не знаю, как исполнить его. Помоги мне!
Невидимая рука снова коснулась его щеки, нежная, знакомая.
— Я постараюсь, обещаю тебе. Клянусь Мечом.
Тобин ни словом не обмолвился о своем приключении, но стал еще больше времени проводить в библиотеке. История Аркониэля и отца оживала перед ним, когда принц читал описания событий в изложении королев и воинов, знавших о них не понаслышке. Ки заразился воодушевлением друга, и они засиживались в библиотеке допоздна, по очереди читая вслух при неровном огоньке свечи.
Поля сражений, нарисованные Вороном мелком на полу, обрели новый смысл. Наблюдая затем, как старый генерал передвигает свою кавалерию, сооруженную из мелкой гальки, Тобин начал различать логику в построении войск. Иной раз он воображал всекартины боев так же отчетливо, словно читал воспоминания королевы Герилейн или рассказы генерала Милии.
— У кого-нибудь есть соображения или все воды в рот набрали? — рявкнул однажды старый генерал, нетерпеливо тыча палкой в рисунок на полу. На рисунке простиралось большое поле боя, с неровными рядами деревьев по обе стороны.
Даже не успев подумать, Тобин встал. Прежде чем он спохватился, все взгляды обратились к нему.
— И какова ваша стратегия, ваше высочество? — спросил Ворон, с сомнением вскидывая кустистые брошь.
— Мне кажется… Я бы спрятал свою конницу в роще на восточном фланге, и сделал бы это ночью…
— Так, что еще? — Морщинистое лицо генерала ничего не выражало.
Тобин продолжил:
— А половину или чуть больше лучников поставил бы вот за этими деревьями на противоположной стороне. — Он помолчал, вспоминая описание сражения, которое читал несколько дней назад. — Остальных лучников я расположил бы вот здесь, а за ними — тяжелую кавалерию. — Воодушевившись; Тобин присел на корточки и показал на узкую полоску открытого пространства между рощицами, с той стороны поля, что находилась ближе к Скале. — Противник сочтет это слабым местом. Я бы приказал кавалерии скрыться, пусть противник думает, будто здесь им противостоит только пехота. Они, пожалуй, начнут первую атаку на рассвете. И как только их конница приблизится, я пошлю своих всадников, чтобы отрезать им путь к отступлению, и тут же лучники из засады начнут стрелять в пехотинцев врага и рассеют их ряды.
Генерал задумчиво подергал себя за бороду, потом вздохнул.
— Разделить на части их силы, говоришь? Такой план, значит?
Кто-то хихикнул, но Тобин кивнул с серьезным видом.
— Да, генерал Марнарил, я бы поступил именно так.
— Что ж, как ни странно, но это очень похоже на то, что проделала твоя бабушка во Второй битве при Исиле, и ее план оказался удачным.
— Отлично, Тобин! — воскликнул Калиэль.
— Сразу видна наша кровь! — горделиво заявил Корин. — Как только стану королем, сделаю его своим генералом, обещаю.
Радость Тобина тотчас растаяла при этих словах, и он поспешно вернулся на свое место, боясь даже вздохнуть. Весь остаток дня слова кузена звучали у него в ушах.
«Когда стану королем».
В Скале мог быть только один правитель, и Тобин не надеялся, что двоюродный брат легко уступит ему место. Когда тем вечером Ки заснул, Тобин встал и сжег совиное перо на огне ночника, но он не знал, какую просьбу посылает вместе с дымом. Как ни пытался он найти слова, все мысли вновь возвращались к торжествующей улыбке на лице двоюродного брата.
Глава 13
Аркониэль проснулся от холода, охватившего голые плечи. Дрожа, он нащупал в темноте плащ Лхел из медвежьей шкуры и натянул его до подбородка. С середины зимы Лхел стала чаще позволять ему оставаться у нее на ночь, и Аркониэль был благодарен ей и за теплоту, и за возможность сбежать из коридоров замка, по которым бродил призрак.
Набитый сухим папоротником тюфяк зашуршал, когда Аркониэль зарывался поглубже в постель. Кровать пропиталась чудесными запахами: любовной неги, бальзамов, продымленных шкур. Но Аркониэль никак не мог согреться. Он потянулся к Лхел, но нащупал лишь следы тепла на том месте, где ее уже не было.