Тайный воин

Флевелинг Линн

Зато Ки чувствовал себя как рыба в воде. Его приятная внешность и непринужденные, веселые манеры привлекали к нему внимание, а он лишь рад был ответить тем же. Он даже научился танцевать.

Другие компаньоны дразнили Тобина, смеясь над его застенчивостью, и только Аренгил сумел несколько облегчить его страдания на таких вечерах.

В середине достина мать Калиэля, герцогиня Алтия, устроила бал в честь шестнадцатого дня рождения сына, в своем особняке неподалеку от Старого дворца.

Младшая сестра Калиэля Мина

уговорила Тобина согласиться на танец, и он, как обычно, смущался и краснел, путаясь в собственных ногах и ногах партнерши. Едва смолкла музыка, он извинился и забился в угол. Ки устроился рядом, чтобы составить ему компанию, но по тому, как жадно оруженосец следил глазами за танцующими, как притопывал ногой и выстукивал пальцами ритм на собственных коленях, было видно его нетерпеливое желание пуститься в пляс.

— Иди уже, я не возражаю, — проворчал Тобин, когда мимо прошли несколько хорошеньких девочек, строящих им глазки.

Ки виновато ухмыльнулся:

— Да ничего, потерплю.

Неподалеку канцлер Хилус разговаривал с Никидесом. Заметив Тобина, они подошли к нему.

— Я как раз говорил с внуком на очень интересную тему, — сказал Хилус Тобину. — Похоже, за тобой плохо присматривали.

Тобин удивленно взглянул на канцлера. Хилус улыбался, а Никидес явно был очень доволен собой.

— Что ты имеешь в виду, мой лорд?

— То, что никто не позаботился о твоей геральдике, мой принц! Мне бы следовало заметить это самому, но заметил Никидес. — Канцлер показал на главный вход в зал, где стояли знамена всех знатных гостей. Алое знамя Корина красовалось на самом высоком шесте, а голубое знамя Тобина — чуть ниже.

— Ты имеешь, разумеется, полное право на знамя своего отца, — пояснил Никидес, поскольку Тобин все еще не понимал, о чем идет речь. — Но как принц крови, ты имеешь право и на герб матери. В таких случаях, как твой, гербы могут быть объединены.

— С твоего согласия, мой принц, я пошлю письмо в коллегию геральдики, чтобы они немедленно начали работу над твоим новым гербом, — предложил старый канцлер.

Тобин пожал плечами.

— Ладно, хорошо.

Довольные донельзя, дед и внук отправились дальше, принявшись с жаром обсуждать гербовый щит и его полосы. Ки покачал головой.

— Никидес мог бы и потанцевать немножко.

Песня закончилась, и из толпы вынырнул Аренгил, весьма импозантный в своем наряде. В дополнение к желто-зеленому сенгаи он надел длинную белую ауренфэйскую тунику, добавив к ней толстое крученое золотое ожерелье и браслеты с гладкими круглыми сапфирами и хрусталем. Тобин видел нечто подобное в лавках ауренфэйских ювелиров, но украшения Аренгила были намного красивее.

— Ты сбежал раньше обычного, — заметил Аренгил, улыбнувшись, когда Тобин схватил его за запястье, чтобы поближе рассмотреть браслет.

— Как красиво! — воскликнул Тобин, и ему захотелось зарисовать сложный орнамент. —

Он старый, правда?

— Понятия не имею! — рассмеялся Аренгил, высвобождая руку. — Идем. Все девочки в зале просто мечтают потанцевать с тобой!

Тобин развел руками.

— Нет, не мечтают. Я вечно топчусь по их ногам, как медведь. Ты видел, как Квирион потешался надо мной? Потроха Билайри! Лучше бы Корин позволил мне остаться дома!

К ним подошла Уна, она была очень хорошенькой в голубом атласном платье, с нитками жемчуга и бирюзы в темных волосах. Уна никогда не кокетничала подобно другим девочкам, но Тобин не сомневался, что сегодня вечером она сама в восторге от собственной внешности. Держа у подбородка усыпанный драгоценными камнями веер и легонько обмахиваясь им, как взрослая дама, она низко поклонилась Тобину.

— Опять прячешься, мой принц?

— Я как раз объяснял ему, что его долг — украсить собой сегодняшнее собрание, — сообщил Аренгил.

— Украшение. Ну да, я как раз им себя и чувствую, — проворчал Тобин. — Как скучна вся эта пустая болтовня и толкотня!

— Однако совсем недавно ты с удовольствием беседовал с тем старым герцогом, — заметила Уна.

Тобин пожал плечами.

— Он художник. Просто ему понравилась подвеска, которую я сделал для его внучки, и он пригласил взглянуть на его работы.

— Ты с ним поосторожнее, — предостерег Аренгил, понизив голос. — Он уже приглашал кое-кого, кого мы оба знаем, посмотреть его «работу», а потом пытался поцеловать его в карете.

Уна скривилась:

— Он же старый!

Аренгил фыркнул и перебросил длинный, украшенный бахромой конец сенгаи чрез плечо.

— Старые хуже всего. — Он быстро оглянулся по сторонам, потом тихонько продолжил: — Я слышал кое-что и о лорде Оруне. Твое счастье, что ты избавился от него.

Ки скривился от отвращения.

— Старый Мешок? Да я бы его зарезал! Именем Четверки, Тобин, скажи, он никогда не…

— Нет! — вскрикнул Тобин, содрогнувшись от подобной мысли. — Он и без того был негодяй.

— Оруна больше нет, так что забудем о нем. Идем, принц Тобин! Потанцуй со мной! — весело потребовала Уна, протягивая принцу руку. — Я не возражаю, если ты оттопчешь мне ноги.

Тобин отшатнулся.

— Нет уж, спасибо. На сегодня с меня довольно насмешек.

Он совсем не хотел быть грубым и тотчас почувствовал неловкость, увидев, как погасли веселые глаза Уны.

— Это правда, — сказал Ки, ничего не заметив. — Он просто как бык на льду.

— В самом деле? — Аренгил демонстративно оглядел Тобина с головы до ног. — Просто будь естественным, словно сражаешься на мечах или сидишь на коне. — Тобин замотал головой, но старший юноша и не думал отступать. — У тебя есть чувство равновесия и ритма, а для танцев ничего больше и не нужно. Идем-ка, я кое-что проверю.