Тайный враг
Шрифт:
— Тогда вперед, мой друг. — Взлетел на спину коня парень. — Прямо навстречу кровососам.
— Ты что задумал? Безумец. — Закричал Чащун увидев что делает богатырь.
— Верь мне старик. — Рассмеялся парень. — Я пока не собираюсь умирать. — И рванул навстречу приближающимся упырям.
— Вперед. — Рявкнул Ермох. — И строй княжеской дружины двинулся следом за богатырем вперед. — Поддержим! Примем смерть, если надо, но не опозоримся перед потомками трусостью!
Враг приближался быстро. Уже видны скривленные злобой пасти, уже сверкают отчетливо налитые кровью
— Ближе. — Шепчет Федогран. — Еще чуть-чуть. — Замирает на готове. — Пора! — Вырвав зубами затыкающую тряпицу из горлышка подаренного внучкой кикиморы пузырька, он швыряет его вперед, в воющую толпу упырей и врезается, на полном скаку туда сам.
Не зря старалась девочка. Огромное облако зеленого тумана, вырвавшись на свободу, мгновенно опустилась вниз, накрыв собой, как одеялом поле боя.
Замедлились, зачихали, принялись тереть глаза кровососы, забыв про все на свете, кроме лезущего в нос и горло поганого тумана. Вырвать его когтями, выблевать из горла рвотой. Очистится. Федогран и подоспевшее княжеское войско не дали на это времени. Порубили упырей единым разом. Легко далась первая победа. Воспылали души воинов радостью и гордостью. Но это еще не конец сражения. Впереди еще огромное войско, и оно готово к драке. Ему отступать некуда. Провал в пространстве, приведший их сюда, давно схлопнулся, оставив или умереть или победить.
— Равняй строй! — Заорал грозно Федогран подняв на дыбы расправившего крылья Туплара. Ермох склонил голову соглашаясь с его правом принять командование на себя. — Вул! Берешь на себя правый фланг. Бер — левый. — Указал парень каждому из братьев его место.
— А я по центру. — Взобрался на свое место и прошипел злобно шишок. — Плечом к плечу! — Рявкнул он.
— Плечом к плечу! — Взорвалось криком войско.
— И пусть враг сдохнет. — Улыбнулся такому единодушию Илька.
— Гойда! — Федогран взмахнул полыхнувшим огнем мечем, и войско сделало первый шаг.
Две несокрушимые силы сошлись в поле лязгом стали, криками и стонами умирающих, выкриками радости побед. Две силы, которым некуда отступать. Вечное противостояние добра и зла, света и тьмы, решалось в эту минуту на поле боя. Кто выстоит, вытерпит, тот и победит, а соперник умрет. Другого исхода нет, поэтому пленных не брали, да и не сдавался никто, не поднимал руки и не бросал оружие. Победа или смерть.
Сеча была страшной. Кровь лилась потоками, и это ни иносказание, ни метафора, это та действительность в которой сражались воины, иногда проваливаясь по колено в раскисшую от жуткой влаги землю, перемешанную с кишками вязкую глину, спотыкаясь об отрубленные головы, руки и ноги, и продолжая биться выскальзывающим из уставших рук, залитым потом и кровью оружием.
Маятник победы раскачивался то в одну, то в другую сторону, никак не желая склониться к победе задыхающегося усталостью Федограна. Перед глазами розовая пелена. Туплар хрипит сбитым дыханьем, в его груди торчит две стрелы вздрагивая опереньями при каждом движении и причиняя жуткую боль, но конь еще держится, продолжая нести на спине друга.
Шишок давно исчез со своего места. Спрыгнул
Ни Вула ни Бера не видно. Но они на своих местах, на флангах, на острие атаки. Они бьются. Он это знает. Они по-другому не могут. Они такие, его названые братья. Всегда в самой гуще событий. Всегда впереди. Всегда плюют на опасность и смеются смерти в лицо.
Чащун рядом с Ягирой и князем Сославом. Правильно. Владельца земель надо охранять. Дух жизни колотит своим чудо-кулаком, выбивая кровавые брызги из лопающихся от удара черепов. Ягира, как пастух загоняющий стадо, щелкает плетью, вот только под ее кнут попадают не коровы, трупы валятся от соприкосновения с игрушкой старой колдуньи.
И звучит не останавливаясь над полем песня. Сорванным в хрип девичьим голоском, воодушевляет на подвиг воинов:
— О битвы грозный вид! Смотри! Перун сверкает!
Се мчатся! грудь на грудь! дружин сомкнутых сонм!
Средь дымных вихрей бой и гром;
По шлемам звук мечей; коней пронзенных ржанье
И труб стозвучный треск. От топота копыт,
От прения бойцов, от кликов и стенанья
Смятенный воет бор и дол, гремя, дрожит.
О страшный вид попранных боем!
Силы на исходе. Федогран швырнул на землю кнут, подарок Баюна. Растаял тот в один миг, рассыпался искорками взметнувшимися в небо и упавшими на воинов наполнив из новой силой, сняв усталость.
Наконец-то. Уже видна победа. Краешком надежды показалась она на горизонте, начиная разгонять мрак. Еще немного. Еще одно усилие…
***
— Да уж. — Шишок сидел на коченеющем трупе вытянув устало ноги и щурился подставляя лицо солнечным лучам. — Давненько я так не уставал.
— Я тоже что-то умаялся. — Бер разглядывал свое отражение в лезвии меча, и стирал с лица скомканным платком кровь.
— Во. — Хмыкнул Вул. — Уже собираются. — Он подхватил с земли камень и швырнул в сторону взметнувшихся карканьем ворон. — Как они только чувствуют? — Он устало опустился и сел рядом с обнимающим невесту Федограном. — Как вы?
— Что? — Обернулся тот не понимая что от него требуют.
— Как себя чувствуете, говорю. — Понимающе усмехнулся оборотень.
— Как жених и невеста. Которые давно не виделись. — Засмеялся подошедший незаметно Чащун, и подмигнул сопровождающей его Ягире. — Может и нам с тобой свадьбу отгулять? А что? — Не обиделся он на подзатыльник бабки. — Дух зла и дух жизни в союзе. Полная гармония.
— Пень ты старый, а не жених. Чернобога одолеем и распадется союз. — Засмеялась бабка. — Добро и зло хороши, когда противопоставляют себя друг другу.
— А мне понравилось. — Задумчиво произнес шишок.
— Что. — Все непонимающе обернулись к нему.
— Союз ваш понравился. Думаю не распадется он уже никогда, как и наш союз с названными братьями. — Сказал и откинулся на спину, закинув руки за голову. — Спой еще Алинка. Так тебя слушать приятно.
Конец второй книги