Тайный язык денег. Как принимать разумные финансовые решения

Крюгер Дэвид

В сущности, именно в этом и состоит секретный язык долгов. Мыльная опера с участием субстандартных ценных бумаг продемонстрировала нам классический пример того, насколько убедительным и соблазнительным может быть этот язык. Трата денег создает иллюзию обладания крупной суммой. Убедительности этому приятному, но беспочвенному ощущению добавляет реклама: «в жизни есть лишь немного по-настоящему бесценных вещей, а для всего остального есть Mastercard». И мы готовы войти в сговор с Мэдисон-авеню³⁸ за счет рационализации («Не стоит беспокоиться, у нас впереди целый год для того, чтобы рассчитаться с долгами»), чрезмерного оптимизма («К моменту, когда нужно будет оплатить счета, я должен получить

премию») и прочих трюков нашего мышления, о которых мы говорили в предыдущей главе.

В условиях сегодняшней «культуры рычага» (то есть активного использования заемного капитала) выбор, который мы делаем, все чаще переходит реальные границы, а критерии выбора становятся все более эфемерными. Банки разрешают нам превышать остатки по счету и предоставляют кредитные линии — все это помогает нам тратить деньги, которых у нас нет, и давать несбыточные обещания нашим добрым кредиторам. Условия предоставления ипотеки и потребительских кредитов позволяют нам пользоваться домами или пакетами акций, как если бы они действительно принадлежали нам.

Отсрочка выплаты изменяет наше представление о реальности времени. Благодаря современным инструментам кредитования наши долги рядятся в разные одежки. Возможно, мы не знаем, что означает выражение «кредитно-дефолтный своп», однако мы хорошо знакомы с правилами игры, в которой с удовольствием участвуем с самого раннего детства. Она называется «Давайте притворимся».

Дойные коровы и игры с ракушками

По сути, притворство лежит в основе всей денежной системы: доллар стоит столько, сколько он стоит, лишь потому, что мы договорились так считать.

Однако в самом начале все было по-другому. Наиболее старой формой экономики является система обмена под названием бартер, в рамках которой обмениваются две вещи, имеющие одинаковую ценность. Одними из самых ранних эквивалентов денег считаются сельскохозяйственные животные и зерно. Потребность в них была повсеместной и участники любого обмена с готовностью меняли их на другие нужные вещи с сопоставимой ценностью. Современные английские слова salt (соль) и salary (заработная плата) происходят от латинского слова salarium. Это не просто совпадение: римские солдаты получали свое жалованье солью. Здесь не было никакого обмана: крупный рогатый скот, пшеница и соль имели важнейшее значение для жизни.

Бартер представлял собой эффективную экономическую систему, однако в его основе лежало желание двух сторон обменяться тем, что они имеют, в определенный момент времени. Обмен коровы на горсть зерна и копье не всегда казался оправданным с практической точки зрения. Кроме того, отсутствовало понятие стандарта ценности, вследствие чего сложно было определить истинную ценность коровы, горсти зерна или копья. Со временем сформировалась идея товаров широкого потребления: материальных объектов, обладавших ясной полезностью, которые можно было обменивать. К примеру, объективная полезность металла выражалась в том, что его можно было превратить в инструмент, оружие или другой нужный предмет. Обмен с участием этих материальных объектов значительно упрощался, так как в силу своей полезности они могли впоследствии без проблем быть обменены на что-либо еще.

Первым историческим шагом в придании деньгам абстрактного характера явилось введение так называемых представительных денег. Идея заключалась в том, что некий объект, не имеющий практической ценности сам по себе, мог стать символом ценности. Таким объектам, как ракушки каури или камни, присваивалась определенная ценность. Именно они стали первыми в мире настоящими валютами. Туристы, посещающие микронезийский остров Яп, могут увидеть огромные круглые камни, которые и сейчас, в XXI веке, используются жителями в качестве средства платежа.

Постепенно,

с появлением металлических денег, исчез разрыв между товаром, обладающим собственной потребительской ценностью, и предметом, несущим исключительно представительскую ценность. Металлические деньги сохраняли некую «реальную» функцию объектов, обладавших ценностью (при необходимости их можно было переплавить или использовать для новых целей).

Следующий шаг в сторону придания деньгам абстрактного характера был сделан в Китае в VII веке при появлении первых бумажных денег. К IX веку правительство Китая полностью перевело экономику страны с металлических на бумажные деньги.

Собственно говоря, кашу заварил в начале XVIII века шотландский экономист Джон Лоу, выступив с идеей пустить в оборот больше денег, чем могло бы быть обеспечено золотом. В качестве обеспечения для таких денег предлагалось не золото, а будущая ценность земель, принадлежавших правительству. Эта качественно новая концепция, ставшая предвестницей современной банковской системы, быстро превратила Францию из страны, боровшейся за свое выживание, в платежеспособного партнера и создала такой высокий уровень благосостояния, что во французском языке того времени появилось новое слово — миллионер. К великому прискорбию, прогрессивная концепция виртуального богатства, предложенная Лоу, имела и оборотную сторону, а его масштабный спекулятивный проект, связанный с землей в штате Луизиана и известный в наши дни под названием «миссисипский пузырь», привел к коллапсу французского фондового рынка и краху экономики страны (а также к банкротству многих новоиспеченных миллионеров). Прошло почти восемьдесят лет, прежде чем страна вновь вернулась к бумажным деньгам.

Несмотря на свой абстрактный характер, бумажные деньги в целом оставались привязаны к различным объектам, обладавшим некоей физической ценностью (например, к золоту), пока в 1971 году федеральное правительство США не отказалось от так называемого «золотого стандарта», отменив возможность конвертации долларов в золотой эквивалент. С этого момента бумажные деньги стали поистине независимыми от материальной реальности.

В течение последующих десятилетий границы реальности, связанной с деньгами, были раздвинуты еще шире — за счет бурного развития кредитных и дебитовых карт, банковских услуг через Интернет, электронных денег и других форм оцифровки долларов. В наши дни деньги можно тратить, используя для этого мобильные телефоны, отпечатки пальцев или даже сканирование сетчатки. Мы можем оплатить покупку, просто напечатав несколько символов, авторизовав операцию голосом или просканировав код интересующего нас предмета. По мере того как деньги превращаются в нечто совершенно неземное, существующее только в виде цифровой информации, мы видим, как они начинают проникать во все сферы нашей жизни — начиная от одежды, которую мы носим, и заканчивая самими нашими телами. По мнению журнала The Economist) бонусы, начисляемые авиакомпаниями для поощрения постоянных клиентов, являются второй по объему валютой в мире.

В 2004 году объем электронных расчетов в США впервые в истории превысил объем расчетов наличными. Согласно исследованию AC Nielsen, к 2020 году лишь 10% всех торговых операций в США будет осуществляться за наличные. Можно, конечно, продолжать говорить об «Их Величестве Деньгах», однако этот монарх сидит на шатком троне.

Абстрактность денег

В 2002 году компания Black Snow Interactive открыла свой офис в мексиканском городе Тихуана. Компания работала двадцать четыре часа в сутки. Единственным занятием низкооплачиваемых сотрудников, трудившихся в три смены, было безостановочное участие в онлайновой игре Dark Age of Camelot. Сотрудники компании постепенно наращивали навыки виртуальных персонажей и приобретали для них артефакты. Затем эти персонажи продавались на онлайновых аукционах за вполне реальные доллары.