Тайный заговор
Шрифт:
Титус шмыгнул носом и вытер его рукавом пальто. Затем, проведя ногой по полу, словно он хотел раздавить жука, сказал:
— Неужели у тебя нет никаких объяснений происходящему? Если ты действительно вызвал их недовольство, то должен быть какой-то отправной пункт.
— Моя мать владела домом с квартирами для аренды, который очень выгодно расположен и дает миллионный доход. Из поземельной книги я узнал, что тридцать лет назад она купила его у агентства недвижимости за одну марку.
— Как называется это агентство?
— «Pro Curia».
Титус поднял глаза на Бродку.
— Ты знаешь, кто скрывается за этим именем?
— Нет.
— «Pro Curia» — это предприятие, занимающееся земельными участками и домами по всему миру. Оно на сто процентов принадлежит холдинговой компании в Цюрихе, акционерами которой являются, в свою очередь, «Кредит Свисс» в Женеве, «Институт пер ле Опере Религиозе» — читай банк Ватикана — и несколько маленьких частных банков, в той или иной форме связанных с делом Божьим. Иными словами, это прибыльный концерн, на первый взгляд контролируемый банками, на самом же деле — Ватиканом. И эта фирма якобы продала твоей матери недвижимость за одну марку?
Бродка прошипел:
— Черт возьми, я могу это доказать! У меня есть все документы!
— А зачем им было это делать?
— В том-то и дело. Я понятия не имею! — Бродка посмотрел Титусу прямо в глаза, затем тихо, но настойчиво произнес: — Ты должен мне помочь. В накладе не останешься. У меня есть деньги. Скажи, сколько ты хочешь.
Титус колебался и не спешил давать ответ.
И только когда вмешалась Жюльетт и с пылкостью стала говорить, что ни Бродка, ни она больше не могут выносить этой неизвестности, Титус сказал, что хочет все хорошенько обмозговать, и попросил двадцать четыре часа на раздумье. После этого Титус вынул из кармана листок бумаги и нацарапал на нем номер, по которому его можно будет найти.
Он хотел придвинуть листок Бродке, но тот, казалось, забыл о нем. Он неподвижно сидел на скамье как громом пораженный и неотрывно смотрел в неф. Глаза его были широко раскрыты, нижняя губа слегка подрагивала, а сам он сжал кулаки, но не от ярости, а словно ожидая чего-то страшного.
— Бродка, — испуганно прошептала Жюльетт, — Бродка, что с тобой?
Александр не слышал ее. Его взгляд был прикован к опрятной пожилой женщине в ярком костюме и черной шляпе с широкими загнутыми полями. Она шла по проходу в толпе других посетителей собора. Внезапно женщина остановилась и посмотрела на высокий готический свод. Затем на какое-то мгновение ее глаза остановились на Бродке. Жюльетт показалось, что она даже слегка склонила голову, чтобы поприветствовать Александра, а потом отвернулась и продолжила свой путь.
— Бродка, — шепотом произнесла Жюльетт, — что случилось?
Словно очнувшись от сна и пытаясь избавиться от наваждения, Бродка пару раз как следует тряхнул головой и провел ладонью по лицу. По-прежнему глядя куда-то вперед, он почти беззвучно произнес:
— Моя мать. Это была…
Его голос умолк. Он снова посмотрел мимо Жюльетт на женщину, которая тем временем отошла уже метров на двадцать.
— Да что случилось-то, скажи ради бога! — обеспокоенно воскликнула Жюльетт.
— Это моя мать! — выдавил из себя Бродка, не отводя взгляда
— Чушь, — заявила Жюльетт. — Твоя мать мертва.
— Да посмотри же! — Бродка пальцем указал на пожилую даму, скрывшуюся в толпе посетителей.
Жюльетт сжала его руку.
— Твои нервы сыграли с тобою злую шутку, — твердо произнесла она. — За последние недели на тебя обрушилось слишком много всего.
Бродка вырвал руку, вскочил со скамьи и бросился бежать в ту сторону, где исчезла женщина. Пробегая по проходу, он нечаянно толкнул пару туристов.
— Мама! — закричал он так громко, что эхо разнеслось по всему собору.
Добежав до того места, где в последний раз мелькнула шляпа пожилой женщины, он поспешно огляделся, но дамы нигде не было видно. Бродка, расталкивая посетителей, бросился вперед. Он запрыгнул на скамью, перешагнул через молившихся прихожан и при этом опрокинул подставку для жертвенных свечей. Тут же вспыхнуло алтарное покрывало. По собору разнесся многоголосый крик.
Не обнаружив женщину с этой стороны нефа, Бродка кинулся, отчаянно озираясь, к главному алтарю, споткнулся, поднялся, забрался на заградительную решетку и не заметил, как задел скамеечку для молитвы, которая с грохотом упала на пол.
Дико вращая глазами, Александр оббежал вокруг алтаря, словно женщина могла спрятаться за ним. Лицо его было белее мела, волосы упали на лоб.
— Мама! — в отчаянии кричал он. — Мама!
Внутри церкви едко пахло дымом.
Посетители вжались в скамьи. На площади перед собором завыли полицейские сирены. В Божьем доме раздался пронзительный свисток, затем послышались гулкие шаги полицейских. Бродка вышел из-за колонны. Его безумный взгляд блуждал по сторонам. Казалось, он сошел с ума. В то время как полицейские тушили разгоравшееся пламя, двое из них набросились на Бродку и повалили его на пол. Один оттащил его в сторону, а другой надел наручники. Бродка, брыкаясь и крича, сопротивлялся изо всех сил. Один из полицейских отвел в сторону его колено. Бродка взвыл от боли.
— Не причиняйте ему вреда! — крикнула Жюльетт, оттолкнула полицейского и стала перед Бродкой, пытаясь защитить его.
Вокруг них в мгновение ока собралась толпа яростно ругающихся людей.
— Я все могу объяснить! — заявила Жюльетт полицейскому чиновнику и помогла Бродке подняться.
Тем временем их окружили остальные полицейские. Их было с десяток, а за ними толпилось раз в пять больше зевак.
По нефу разнеслись крики:
— Помешанный!
— Сумасшедший!
— Этот человек потерял рассудок!
— Вы — его жена? — спросил старший из полицейских.
— Да, — солгала Жюльетт.
— Часто с ним такое бывает? — В голосе мужчины звучала скорее насмешка, чем сочувствие.
Жюльетт вскипела от ярости. Она с трудом владела собой.
— Нет, — уверенно произнесла она. — Такого с моим мужем еще не было. Но если я объясню вам причину его поведения, вы наверняка все поймете.
— Ну, если вы уверены в том, что говорите, — ответил полицейский, многозначительно глядя на своих коллег, — то я готов вас выслушать.