Те, кто против нас
Шрифт:
— В нем нет ничего нескромного, — покачал головой Нестеров. — Я — самый типичный представитель демоса. Неопасный, легко внушаемый, поддающийся влиянию и страхам.
— Вам не бывает иногда обидно? — не отставал Перлов.
— Нет. На что же тут можно обижаться? Каким родился, таков уж и есть.
— Наверное, — с неопределяемым выражением пробормотал Перлов,, надолго исчезая из жизни Нестерова.
Последний вопрос Перлова не был для Нестерова неожиданным. Он уже давно задал его самому себе. Задал и ответил. Конечно же, он, Нестеров, никакой не хищник. И, к сожалению, не сверхчеловек. Да и есть ли они, сверхлюди? В этом пункте теории неизвестного автора Нестеров испытывал наибольшие сомнения. Хищники безусловно существуют. Суперанималы Македонский, Робеспьер, Наполеон, Гитлер, Пол Пот и далее вплоть до дней сегодняшних… Повелевавшие народами и государствами. Ценившие жизнь человеческую не дороже ореховой скорлупки. И суггесторы есть, конечно, тоже — громадная армия бандитов, продажных чиновников и всех тех, кому неведомы категории добра и зла.
А сверхлюди, кто они? Бессребреники-врачи, спасающие нищих в разваливающихся, столь же нищих больницах? И от той же нищеты потихоньку вымирающие вместе со своими убогими пациентами? Ученые, продолжающие «двигать науку» всего лишь за кусок хлеба без масла и тоже вымирающие как вид? Может, монахи-пустынники, отринувшие зло заодно с самой жизнью? Вообще все — добрые, замечательные, бескорыстные, отзывчивые и готовые помочь, но абсолютно беспомощные и беззащитные перед самым мелким представителем хищной породы? Тогда зачем они, какой в них прок? Что смогут они принести в день завтрашний? Да и донесут ли?..
От всех этих вопросов Нестерову становилось совсем грустно, и он торопился переменить предмет размышлений.
Русло речки сузилось и стало глубже, теперь вода доставала Нестерову до пояса, дно сделалось топким, он несколько раз оступался и падал, погружаясь в отравленную цивилизацией жидкость с головой и успевая лишь плотно сжать губы и закрыть глаза. Пока он так и не слышал позади никаких признаков погони, и хотя бы это служило ему некоторым утешением. Между тем небо постепенно обложили плотные облака, начал накрапывать мелкий дождь. Речушка оказалась довольно извилистой, Нестеров давно уже потерял счет поворотам и теперь имел лишь приблизительное представление о том, в каком направлении он движется.
Порой кустарник по обе стороны реки делался настолько густым, что выбраться здесь на берег не представлялось никакой возможности. Окажись поблизости преследователи, погоня завершилась бы очень быстро Видимо, Нестерову пока просто везло: те, кто наверняка гнался сейчас за ним, сочли, что этот беглец, как и все прежние, самонадеянно устремился в тайгу, надеясь раствориться без следа в огромном дремучем пространстве. Глупая надежда для выросших на городском асфальте — тех, кто не знал и не понимал леса. Лес им враждебен и потому не может служить надежным укрытием. В передвижении по тайге они не соперники опытным охотникам за беглецами. Тупо пробиваться напролом через бурелом и глухомань, недостанет никаких сил. Ходить же звериными тропами, не сбиваясь с направления, может только бывалый таежник. Дилетантам никогда не выдержать темпа погони. Нестеров был в лесу точно таким же чужаком. Мысль укрыться в чаще даже не пришла в его голову. Да и не собирался он скрываться, он лишь хотел избежать гибели.
Ему пока действительно везло, но лишь в том, что настоящая погоня еще не началась.
Поднимать тревогу Блин не торопился. Он родился в этих лесах и хорошо умел читать следы, поэтому легко проследил путь своей жертвы до отравленной речки. Но потом Блин ошибся. Полагая, что Нестеров станет искать укрытия в глухой тайге, он отправился вверх по течению, отыскивая место, где беглец выберется на берег. Лишь через два часа, убедившись в своей оплошности, охранник решит вернуться в лагерь и доберется туда лишь затемно.
Известие о побеге очень удивило начальника оперчасти: Нестерова тот считал вполне дисциплинированным и предсказуемым заключенным и никак не ожидал от него столь бессмысленного поступка. Тем более что рассказ Блина вызывал много вопросов. С его слов выходило, что Нестеров оглушил охранника сильным ударом по голове, но при этом не стал забирать ни автомат, ни даже нож, без которого в тайге вообще делать нечего. Но Блин, выкатывая от усердия и раскаяния глаза, упрямо стоял на своем. Ничего не оставалось, как ему поверить. В конце концов, в течение долгой службы начальника оперчасти случалось всякое. В том числе и совершенно необъяснимые, с его точки зрения, поступки самых примерных заключенных — этакие внезапные помешательства с тяжкими последствиями.
Организовывать преследование на ночь глядя не имело смысла: ночью беглец двигаться все равно не сможет и далеко не убежит. Поэтому в тот вечер лагерное начальство ограничилось лишь тем, что информировало о побеге городское УВД и отдел милиции на железнодорожном транспорте.
…Справа в кустах оглушительно застрекотала сорока, с шумом взлетела и скрылась в кронах деревьев. Нестеров шарахнулся в сторону, не удержался и сел в воду. Сердце отчаянно заколотилось. Враз вспомнилось: сорока боится людей. Здесь, рядом, люди?! Он замер, боясь пошевелиться, но вокруг стояла прежняя тишина, и страх постепенно исчез. Фу-ты, черт! Это же его, Нестерова, испугалась лесная птица. Он поднялся. Намокшая одежда противно облепляла тело, сковывая движения. На счастье беглеца, последние дни стояли неизменно теплые, к тому же напряжение бега не позволяло ощутить холод, однако Нестеров понимал, что его ждет нелегкая ночь. Без огня, без пиши. Долго ли он еще сможет сопротивляться судьбе?
Речка совершила новый поворот, и Нестеров увидел, что лес впереди сделался реже. Ухватившись за куст, выбрался на берег. В отяжелевших ботинках громко хлюпала вода. Нестеров миновал последние деревья и осторожно вышел на опушку. Перед ним было открытое, голое от растительности пространство, усеянное рыжими холмиками шлака и строительного мусора. Чуть дальше — несколько низких строений — то ли складов, то ли жилых бараков. Слева, почти на пределе видимости, дома повыше. Русло реки вывело его на окраину города со стороны товарной станции.
Темнело. Приближалась ночь. Сколько времени прошло с того момента, как он превратился в беглеца? Шесть часов? Восемь? Если погоня до сих пор не вышла на след, у него еще есть фора. По крайней мере, до утра. Впрочем, сдаться он может уже сейчас в местный отдел милиции. Стоп! Нестеров вдруг понял, что сдаваться здесь, в этом городе, он не будет. Где угодно, только не здесь. Вертухай по кличке Блин — просто пешка, обыкновенный наемный убийца, пусть и в погонах. Но где-то неподалеку от него существуют те, от кого Блин получил свое задание. Где гарантия того, что, когда милиционеры передадут Нестерова в руки лагерного персонала, неизвестные враги вновь не попытаются осуществить задуманное?
Нет, сдаваться здесь нельзя. Из города нужно уехать. Конечно же! Он сдастся на соседней станции или на следующей, но в любом случае постарается оказаться от колонии как можно дальше. Но как же это сделать в тюремной робе, без денег и помощи?
Он еще раз внимательно огляделся. Возле ближайшего к нему строения на растянутой меж столбов веревке вяло колыхались какие-то темные тряпки. Одежда! Все-таки эти бараки были жилыми. Ну что ж, кража этого тряпья станет фактически первым преступлением, которое Нестеров совершит в своей жизни. Кража во спасение. Нужно только дождаться, когда сгустятся сумерки. Только бы там не было собак!