Те, кто выжил
Шрифт:
Так… пусто. Рубка не слишком просторная, все на виду. Даже вместо радиорубки небольшая выгородка в углу. Высокие вертящиеся кресла, старинного вида штурвал и современная электроника. Прямо на приборах лежит открытая аптечка – видать, шкипер, теперь покойный, забрался в рубку и уже здесь перевязывался.
Выглянул в иллюминаторы на крылья мостика – никого. Отметил про себя только, что с них тоже можно спуститься, по наружным трапам. Палуба отсюда как на ладони видна, а еще вижу, как Паша настороженно всматривается как раз в то окно, из которого я за ним наблюдаю. Заговорила рация:
– В ходовой рубке кого-то вижу, не могу разглядеть: стекло бликует.
– Это я, все нормально, – ответил. – Надстройка зачищена, вниз пойдем.
Все. Для очистки совести заглянул в какие-то шкафчики, в которые и Тигра-то с трудом можно было упрятать, и, естественно, никого там не нашел.
– Вниз пошли, – сказал я Вите, спустившись в кают-компанию и зажигая фонарик на автомате и второй – на ремешке на лбу. – Что первое?
– Машинное должно быть.
– Понял.
Дверь за трапом, ведущим вниз, тоже не была заперта, открылась без скрипа. Яркий луч света прорезал темноту. Металлические переборки, окрашенные белой краской, палуба цвета сурика. Тихо, пусто, мертвецкий запах совсем слабый – возможно, что сверху нагнало, от мертвого шкипера. Света нет, мы в небольшом тамбуре, не прилегающем ни к одному из бортов: иллюминаторов нет.
Витя тоже светил подвешенным на автомат фонариком, судорожно перебрасывая луч с одной точки на другую, явно опасаясь, что в неосвещаемом сейчас месте немедленно заведется что-то зловещее.
– Спокойней, не мельтеши, – сказал я ему, придержав ствол «калаша», который все время норовил повернуться в мою сторону. – Дверь в машинное открой, я войду.
Сообразил. Запыхтел нервно, но сделал все, как я сказал. Перешагнув через высокий комингс, я повел лучом подствольного фонаря по довольно просторному отсеку, заодно продолжая нюхать воздух. Черт, тут соляркой и еще чем-то таким пахнет неслабо, любой другой несильный запах перебьет запросто, так что… не показатель.
А еще нагромождено всего. Какие-то шкафы, столы, трубы, столбы, все отбрасывает перекрывающие друг друга тени, движущиеся по стенам в такт движениям моего фонаря. Ни черта не просматривается – придется все по шагу обходить, везде заглядывать. Сюрпризы нам точно не нужны, вовсе.
– Дверь прикрой и давай за мной.
– Есть, – уже вполне по-военному ответил Витя.
А дизель-то совсем и небольшой, вот он. Стоит что-то такое на полу, желтое и железное, мне и до пояса не достигающее. Надо же, а какую здоровую посудину двигает. А вообще… чего тут только нет, даже верстак с набором инструментов.
– Вить, электричество добыть как-нибудь можно? – поинтересовался я по ходу досмотра.
– А чего нельзя-то? Если горючка есть, то без проблем: вон генератор, – указал он лучом фонаря. – Можно было и из рубки запустить, к слову. Тут все есть – опреснитель, компрессор…
– А займись, – сказал я, оглядываясь.
Никаких угроз в машинном отделении не обнаружилось. Ни следов крови, ни беспорядка – ничего вообще. Я пригляделся к двигателю, а если точнее, то к табличке на его боку: там год выпуска был обозначен. Две тысячи третий: новый совсем, точно, ремонтировали это корыто всерьез.
За спиной у меня металлически стукнуло, перекинулись какие-то рубильники, затем неожиданно громко затарахтел генератор – здоровый такой красный шкаф, прижавшийся к борту. И сразу же вспыхнули мощные светильники над головой, залив машинное отделение светом.
– Опаньки! – удовлетворенно сказал я. – А теперь следующий вопрос: свет в трюме есть? А если есть, то откуда включается?
– Не может не быть, – сразу заявил Витя. – И выключатели должны быть возле двери.
С этим он не обманул: выключатели нашлись. Возле большого рубильника была табличка «Cargo Hold, Main deck». Ага, то, что и нужно.
– Пошли на палубу: в трюм полезем.
Я не знаю, как шкипер сумел запереть троих мертвецов в грузовом трюме. Может, еще живыми загнал – я без понятия. Но сумел, и в дальнем, носовом грузовом отсеке оказались зомби. Не откормленные, а вялые, медленные, одуревшие от непроглядной тьмы, в которой они провалялись, судя по всему, не один месяц. Три бывших человека в рабочей одежде, все молодые. Двое белых и один азиат. У всех следы укусов, азиату кто-то вцепился в лицо.
Когда мы с Витей туда спустились, быстро осмотрев заставленный смонтированными на каркасах цистернами первый отсек, они едва начали шевелиться, а на ноги ни один из них так и не успел встать. Мой «хеклер» трижды выплюнул по пуле, и все три зомби упокоились уже окончательно, осев возле бортов и завалившись в нелепых, неестественных позах.
– А здоровый трюм, – сказал я с уважением, оглядевшись.
– Так говорили же, – напомнил мне Витя. – Видишь, какое корыто удобное: и горючку возить можно, и любой груз…
– Кстати о горючке, – спохватился я. – А как с ней на судне?
– Залились, – ответил он. – Я успел глянуть.
– А трюм пустой, – сказал я задумчиво.
– Это ты к чему?
– К тому, что надо заполнить. Ладно, пошли к остальным.
23 июня, суббота, вечер. Дельфзийль,
северо-восток Нидерландов
Уборкой на судне я, естественно, не занимался, оставив это малоприятное занятие своим спутникам. Сам же засел с М-16 на крыле ходового мостика и наблюдал за окрестностями, заодно отстреляв с десяток зомби, скопившихся у перекрывшего проход на дебаркадер «транзита». Убил и того мертвяка в оранжевом комбинезоне, что топтался за забором нефтехранилища.
Планы на ближайшее будущее согласовали легко. Я предложил залить «под пробку» установленные в трюме цистерны, раз уж «Мариетта» все равно стоит у заправочного терминала. Сотня кубометров солярки точно лишней не будет – ее и продать можно, и просто в запасе держать. Кто знает, как тут дальше дела пойдут, может, кто и лапу наложит на этот пустой и в то же время полный всякого нужного добра порт, так что ловить момент нужно.
Протестовал против такой идеи один Дима, хоть в свое время сам сказал, что надо здесь груз взять, но остался в явном меньшинстве. Это у него со страху, но… На мой же взгляд, даже риска особого не ожидалось: очень уж мало бродячих мертвецов в этой промзоне, отгороженной от города многочисленными каналами и заборами, так что вполне справимся. А насчет Димы сделал уже окончательный вывод: трусоват. Жадноват, что все же заставляет его шевелиться, – и одновременно очень пуглив, готов бросить любое дело на середине. Кстати, я так до конца и не понял, что связывает его с Пашей и Витей – ребятами, вполне твердо стоящими на земле. Как-то он у них сумел заработать репутацию «самого умного», хотя мне он таковым вовсе не кажется. Разве что языком молоть горазд, в этом не откажешь.