Те же и граф

Тартынская Ольга

Ученики слушали, может, и соглашались, но уже ничего не могли с собой поделать: компьютер или его производные стали частью их самих. Из-за этого Маша стала впадать в крайность: исключила всякий иллюстративный материал и видео, чтобы в головах учеников рождались самостоятельные образы. Она понимала, что это не поможет, а только обеднит ее рассказ, но пока не могла преодолеть внутренний протест. А ведь разорилась, специально купила флэшку, чтобы готовить видеопрезентации.

Слава Богу, в интернате не бывает проверок на уроках! Никто не отслеживает, как

и что дают учителя. За это отвечает завкафедрой, который знает своих преподавателей и доверяет им. Колосова работает по авторской программе, и, наверное, не потерпела бы вмешательства в свои отношения с учениками и в рабочий процесс. Ох, избаловалась! У Милки вон в школе все по-другому, не расслабишься. Одна отчетность чего стоит...

В класс вошел преподаватель математики и попросил разрешения сделать объявление об олимпиаде. Ну вот, началось! В одиннадцатых классах второй семестр можно сразу списывать со счетов. Ну не учатся ребята во втором семестре. Для них олимпиада - прямая дорога в университет. Все это понимают и мирятся с положением дел.

Марии Кирилловне понадобилось еще несколько минут, чтобы утихомирить растревоженный класс, однако скоро прозвенел звонок на перемену, и ребята понеслись на завтрак, сметая все на своем пути.

Эта перемена была большая, и Маша успела выпить чаю и пообщаться с коллегами. На этот раз обсуждался злободневный вопрос: зарплата и премия. Пока преподаватели не поставили это дело на контроль, их безбожно обкрадывали. Поднималась же рука на такие мизерные зарплаты! Маша вспомнила, что не получила премию, и побежала в бухгалтерию. Просматривая ведомость, очередной раз поразилась разнице: кому-то выписали семь тысяч, а кто-то удостоился и двухсот. И этот кто-то, конечно, не из преподавательского состава. Как такое возможно?

Все надеялись на нового директора: вот он сейчас разберется со всеми безобразиями! Не зря же приходил к ним на кафедру, знакомился, выслушивал жалобы, претензии и пожелания. Посмотрим, посмотрим, думала Колосова.

Последнюю пару она еле дотянула с непривычки. Хорошо еще, "окон" не было: отработала и домой. В прошлом семестре расписание было неудачным: Маша приезжала к первому уроку, а уезжала после восьмого. После четвертого урока два часа сидела, была пустая пара. С одной стороны, отдыхала, переводила дух, а с другой - расслаблялась и потом с трудом собиралась, чтобы отвести последние уроки. Отдых выбивал из колеи, из рабочего состояния. Однако и шесть часов подряд - тяжеловато, особенно после каникул.

Уходила Маша после большой обеденной перемены. Посидела, послушала разговоры коллег. Нужно было передохнуть. Удивительно! Она столько сил отдавала работе, столько энергии уходило из нее с каждым уроком, что иной раз не было мочи встать со стула. Однако при этом всякий раз после занятий Маша переживала сильный душевный подъем, лучше выглядела, была в хорошем тонусе. Выходит, она тоже подпитывалась от ребят юной энергией? Получалось взаимообразное общение: отдавая, она тоже получала. Что это, пресловутый вампиризм, о котором сейчас не пишет только ленивый? Но ведь сама Маша отдает свою энергию, не щадя себя...

Шальная премия поднимала настроение. Маша решила отдать часть долга Милке и купить что-нибудь вкусного на обед. А может, разориться и заказать по интернету фарфоровую куколку? Или зайти в книжный магазин, выбрать что-нибудь из того, о чем давно уже мечтала: книгу Д. Быкова о Пастернаке или "Онегинскую энциклопедию"? Впрочем, энциклопедии давно нет в продаже, если только в интернете поискать.

Уже на первом этаже у входа она столкнулась с Колей Бородиным. Тот остановился, намереваясь что-то сказать, но, видно, не решился. Только произнес:

– До свидания.

– До свидания, Коля, - улыбнулась Маша и покинула школу.

В самом радужном настроении она прошлась по двору, миновала проходную и направилась к автобусной остановке.

Глава 12

В Царицыно

– Марья Кирилловна!
– вдруг услышала она за спиной и вздрогнула, сразу узнав голос.

Не веря себе, Маша обернулась и увидела на площадке перед проходной черную иномарку, а возле нее светловолосого вихрастого мужчину, который улыбался неотразимой улыбкой и распахивал перед ней дверцу машины.

– Прошу вас!

– Зачем?
– глупо спросила Колосова, чувствуя, как сердце бухает куда-то вниз.

– Подброшу до дома!
– Игорь потянул ее за руку и усадил в машину рядом с водительским местом.

Пока он устраивался за рулем, Маша подумала: "Как хорошо, что я после работы: одета более-менее и выгляжу неплохо!" Игорь протянул руку, достал с заднего сиденья букет каких-то очаровательных белых цветов из семейства лилейных и положил ей на колени. Автомобиль тронулся с места.

– Что это?
– ошеломленно уставилась на букет Колосова.

– Цветы, кажется, - усмехнулся Орлов знакомой усмешкой, от которой в душе Марии Кирилловны все переворачивалось.
– Не знаю, как называются.

Маша сунула нос в букет, чтобы скрыть смущение. Цветы пахли одурманивающе.

– Куда мы едем?
– спросила она, посмотрев в окно.

– Куда скажешь. Ты после работы, заедем куда-нибудь поесть.

Его бесцеремонность задела Колосову.

– Еще чего! Никуда я с тобой не поеду. Не появлялся сто лет, а теперь вдруг вспомнил. Что-то случилось?

Игорь покосился на нее и снова усмехнулся. "Нет-нет!
– пригрозила себе Колосова.
– Не хватало еще растаять!"

– Я был за границей, а телефона твоего у меня нет. Ждало от тебя звонка, но...- он опять покосился на Машу, - не дождался.

– Я визитку потеряла, - виновато пролепетала Мария Кирилловна. Однако боевого духа не утратила: - И что же тебе нужно от меня?

Маша не помнила, когда они перешли на ты, но так было легче ругаться. Была в этом "ты" определенная доверительность.