Те же и граф
Шрифт:
Юра спустил ноги на пол, поставил бокал с вином на столик.
– Каким образом, если вы не женаты?
– Да я, дура, когда Петька родился, попросила Гарика усыновить ребенка! Теперь он имеет на него те же права, что и я.
Юра все еще не понимал ее страхов.
– Ну и зачем ему отнимать у тебя ребенка?
Катя вздохнула и тоже поставила бокал на стол.
– Ты его не знаешь. Мне кажется, он на все способен...
– Он что, угрожал тебе? Условия ставил?
– озадачился Юра.
Катя подумала, наконец, ответила:
– Нет, но он настойчиво
– Вообще-то он прав, ты не считаешь?
– сказал Юра.
– Парню нужен отец.
Катя с недоумением посмотрела на него.
– То есть, ты предлагаешь мне выйти за него, чтобы у Петьки был отец?
Юра взял бокал и допил вино, только тогда ответил:
– Почему же за него? За меня.
Катя в ошеломлении смотрела на него, не готовая к такому повороту событий. Пауза затянулась.
– Не парься, - успокоил ее Юра.
– Если хочешь, считай, что это шутка. Но я вообще-то не шучу.
Они еще выпили, и Катя смогла наконец говорить:
– Знаешь, мне на самом деле не до шуток. От Орлова можно ожидать что угодно.
Юра сделал вид, что ничего не произошло. Он спросил тоном психотерапевта:
– А ты говорила с ним о Петьке? Он знает обо мне? Вообще, хотя бы о том, что ты не собираешься за него замуж, дала ему знать?
– Нет, - растерянно ответила Катя.
– Почему?
– удивился Юра.
– Я боюсь... Просто не знаю...
– Он что, полный неадекват? С ним нельзя поговорить по-человечески?
– Ну да, надо поговорить с ним, когда появится, - неуверенно произнесла Катя.
Однако, когда Игорь наконец появился в ее доме, чтобы пообщаться с Петькой, она не смогла даже заикнуться о Юре. Орлов с порога огорошил ее сообщением о новой дате регистрации. Он был возбужден, весь наполнен пережитым. Вопреки собственным принципам не заваливать ребенка игрушками притащил Петьке кучу подарков, включая смурфов с домами, мотоциклами и всякой другой чепухой. Петька был счастлив. Он так радовался, что Кате опять стало не по себе. И как было разрушить их идиллию?
Орлов не обратил внимания ни на портрет Кати, появившийся на стене, ни на краски, холсты, альбомы, карандаши, валяющиеся всюду. Катя поспешила сама объяснить:
– Я решила вспомнить свои занятия живописью, вот, тренируюсь. И Петька учится рисовать.
Она знала, что рано или поздно ребенок расскажет о Юре, это естественно. Не приучать же его врать. Они ушли гулять, сын и отец, а Катя в бессилии опустилась на диван. Вот они вернутся, и сам собой возникнет разговор. "Кто такой Юра?" - спросит Орлов. И что? Так все и рассказать? Она понимала, что лучше это сделать сейчас, но никак не могла собраться с мыслями. Такого еще никогда с ней не было, чтобы она боялась просто поговорить с человеком. Действительно, разве Игорь монстр? Близкий человек, отец ее ребенка. Жених.
Когда они вернулись с прогулки, сытые и довольные, Катя была на грани нервного срыва, однако искусно скрывала это. Игорь ни о чем не спросил. Так и уехал. Пока укладывали Петьку, не до бесед было, а потом он сразу убежал. Жених!..
И вот теперь опять приближался момент решительного объяснения. После "Шоколадницы" Катя рассчитывала поговорить с Орловым непременно, кровь из носа. Жить под давлением угрозы становилось невыносимо. Да и гармония жизни была нарушена. Теперь Юра не приезжал к ней, опять приходилось вырывать время для свиданий. Татаринцев не возвращался больше к разговору о женитьбе и не спрашивал, удалось ли ей объясниться с Игорем.
– Так кто та женщина, которую мы видели в саду?
– спросила она у Орлова, когда тот вышел из Петькиной комнаты, оставив его собирать только что купленные пазлы 3D "Волчье царство". Это была зацепка, чтобы хоть как-то начать разговор.
Игорь опять как ни в чем не бывало пропустил вопрос мимо ушей. Он увидел вдруг на мольберте неоконченный портрет Татаринцева. Тряпка, прикрывающая его, слетела от сквозняка.
– Это кто?
– спросил он, рассматривая картину.
– Знакомый художник, - ответила Катя, ожидая, что теперь-то он все поймет.
Однако Игорь ничего больше не спросил. В гостиной работал телевизор: Катя смотрела его, пока Орлов возился с сыном. Она взялась за пульт, чтобы выключить телевизор, но Игорь шикнул:
– Подожди!
В новостях рассказывали о стычке разных молодежных группировок в Москве.
– Этого знаю. Зря они...
– бормотал Игорь, с интересом наблюдая за происходящим на экране.
– Придурки, разве так надо?
В его лице промелькнуло выражение холодной жестокости и железной решимости. Катя с тайным страхом следила за ним. "Нет, горбатого могила исправит!
– думала она, не решаясь снова заговорить.
– Что же с ним происходит? Куда его несет? Будто отчаяние гонит, подталкивает к подростковым выходкам. Взрослый же мужик, скоро сорок, а все играет в бунтаря-одиночку".
Однако о личном разговоре уже не могло быть и речи. От Орлова на километр исходила агрессия. Он просмотрел до конца новостной сюжет, потом ушел с телефоном на кухне, прикрыв за собой дверь. "Что в его голове творится? Когда он наконец найдет себя? Как еще его агентство не развалилось, уму непостижимо. Помощники хорошие, не дают пропасть", - думала Катя.
Вернувшись из кухни, Орлов сообщил:
– Я должен ехать. Не забудь: десятого июня в ЗАГС. Будь готова.
Он заглянул к Петьке, чтобы попрощаться, и вот уже хлопнул входной дверью, исчез.
– Что же делать?
– держась за голову, вслух произнесла Катя.
Глава 12
Не уходи
Почему он ничего не сказал? Почему дал ей надежду? Или все же не давал? Колосова безвылазно сидела дома, решая этот вопрос. И ела шоколадку за шоколадкой.
Позвонила Милка, просто поболтать.
– Мил, может, ты приедешь?
– жалобно попросила Маша.
– Я что-то тут закисла.
Голос ее сорвался, и подруга, у которой едва не слетел с языка отказ по уважительной причине, тотчас ответила: