Те же и Скунс

Семёнова Мария Васильевна

– Да, – хмыкнула Пиновская. – А теперь продолжим наш практикум. Смотрите, – указала она на стол Дубинина. – Призываю всех желающих сложить на письменном столе хоть отдалённое подобие этой пирамиды из папок, книг, дискет, отдельных листков бумаги, карандашей, ручек и ещё тридцати трёх несчастий. Я слышу, как переворачиваются в гробах мумии фараонов… Обратите особое внимание – центр тяжести расположен так, что пирамида постоянно находится на грани обрушивания… В вас умер архитектор, Осаф Александрович. Сколько бы Пизанских башен вы могли выстроить!

– Ну уж, хватили! – возмутился Дубинин. – Ничего тут не собирается рушиться. Вот!

С

этими словами он подбежал к собственному столу и легонько качнул его. На пол немедленно хлынула лавина книг, бумаг, записок, писем, распечаток…

– Вот видите, что вы наделали!.. – расстроился Дубинин и скорбно принялся собирать разлетевшиеся по полу «тридцать три несчастья». – Никогда не рассортирую… Какие идеи теперь, наверное, пропадут…

Наташа испугалась и поспешно опустилась на корточки, помогая ему. Игорь Пахомов присел рядом с ней.

– Я ещё и виновата! – засмеялась Пиновская. – Заметьте, господа, оказывается, во всём я виновата! Вот это-то я бы и назвала практической психологией…

– Ну, что нового, Осаф Александрович? – спросила Пиновская, когда Игорь с Наташей вышли за дверь. – Я вижу, вы, бедненький, совсем заработались. Даже причесаться времени нет…

– Ох, не говорите! – Дубинин пригладил руками остатки волос, но через секунду его голова приняла свой нормальный вид разорённого вороньего гнезда.

Они отрабатывали легальный имидж «Эгиды», и надо сказать, что Владимир Матвеевич Виленкин облегчал им жизнь как только мог. С одной стороны, он определённо хотел, чтобы утраченные сокровища были найдены, и как можно скорее. С другой стороны, быть настолько не в состоянии поведать хоть что-нибудь связное про вора, с которым чуть не полчаса сидел и разговаривал в кабинете?.. Боялся? Родственника либо знакомого покрывал?.. С третьей стороны, и у Пиновской, и у Дубинина сложилось отчётливое мнение, что Владимир Матвеевич некоторым образом темнил даже в том, что касалось похищенного. У него как бы и чесался язык рассказать эгидовцам что-то ещё, причём едва ли не самое главное. Но некое обстоятельство опять-таки мешало ему, не позволяло разоткровенничаться.

А ты при всём этом работай. Отыскивай для него утраченные драгоценности…

– Значит, так. Это сложное химическое соединение, могу формулу написать… Если ватманского листа хватит…

Перед Осафом Александровичем лежали результаты анализа микрочастиц, обнаруженных в квартире Виленкина: в комнате, где хранилась коллекция, на полу кабинета и на коврике в прихожей. Отправляя их на исследование, эгидовцы рассчитывали получить образцы почв и споры растений, ну там – нетривиальные биологические или строительные вещества. Но вот уж чего они никак не могли ожидать, так это того, что на в общем-то весьма чистых ботинках виленкинского посетителя обнаружатся молекулы… сильнодействующего яда.

– Побочный продукт химического производства, – продолжал Дубинин. – Отрава жуткая. В почве не разлагается, для утилизации требует специальной и очень дорогой технологии…

– Так, – нахмурилась Пиновская.

– И что забавно – в нашей стране, я имею в виду бывший Союз, подобных отходов ни у кого нет. Какой только пакостью всё вокруг ни травим, но по закону стервозности…

– Значит, наше… вещество…

– Так уж и говорите, любовь моя: говно. Все свои, – замахал руками Дубинин.

– Именно. – Пиновская поправила хищно блеснувшие очки. – Да ещё забугорное. Некая посредническая фирма…

– И обидчик Виленкина, – подхватил Дубинин, – каким-то

образом с ней…

– На взятки чиновникам, – Пиновская рассыпала по столу горстку подсолнушков. – Чтобы им было что в налоговую декларацию записать. В графу «гонорары»…

Игорь и Наташа лакомились фруктовыми салатиками в маленьком кафетерии при магазине «Здоровье». В отличие от большинства сверстниц, Наташа была не приучена коротать время в мороженицах и кафе и даже в это безобидное заведение вряд ли выбралась бы в одиночку. Но с таким спутником… Она видела, как косилась на крепкого и красивого Игоря девушка, скучавшая за соседним столиком над кофе с пирожным. А если бы она ещё знала, как он поёт под гитару!.. И что он-в отличие от некоторых – до сих пор не женат…

– Кстати, какие планы на вечер? – спросил Игорь, расплачиваясь за Наташу и за себя. – Я на машине, можно по набережным покататься, в приличном кабаке посидеть. А потом ко мне завернём, музыку послушаем… А?

Наташу бросило в жар.

– Я… – пробормотала она, мучительно опуская глаза и чувствуя, как рушится что-то, не успевшее толком возникнуть. – Ты извини… я как раз собиралась вечером в компьютере покопаться… кое-что разгрести…

– Нет вопросов, – Игорь пожал плечами. – Не извиняйся, пожалуйста. Я просто к тому, что мы с тобой люди взрослые, особыми обязательствами не связанные… Ты мне нравишься, я тебе, по-моему, тоже… Почему бы друг другу удовольствие не доставить?

– Правда, мне сегодня никак… – Наташа упорно глядела под ноги. – Честное слово…

Где-то звонко цокал копытами белый конь, уносивший в дальнюю даль прекрасного принца.

– Ладно, – сказал Игорь и дружески улыбнулся. – Как-нибудь в другой раз!

Наташа кивнула, заранее зная, что нового приглашения не последует. Завтра он пойдёт в этот же или другой кафетерий и подсядет там к девушке, одиноко грустящей за столиком. «Снимет» – так это, кажется, называется?.. Ну и пускай. Ну и пускай…

Ну, бездарности!.

У Кисы хорошо получался удар ногой под колено. От этого удара студенты-хилятики, которых они окружали, теряли последние остатки смелости. Одно дело, когда парню угрожает парень, это ещё как-то привычно, и совсем другое – когда с удовольствием бьёт хорошенькая девчонка. После этого «терпилы» послушно вытряхивали из карманов последнюю мелочь.

А потом опять-таки ей пришла новая идея:

– Мы тут ходим, уродуемся, а тётки весь день по улицам полные сумки денег таскают…

– Где? – не понял Гном.

– С почты, старухам пенсию носят.

– А что, тонна баксов за раз, не меньше! – оценил Фарадей.

Несколько дней они, как настоящие сыщики, выслеживали немолодых усталых женщин, которые покидали узкие железные двери с тыльной стороны почтового отделения. Потом однажды парни не утерпели – и в полутемном парадняке без особых хитростей рванули у пожилой почтальонши её облезлую сумку. Но не тут-то было! Почтальонша вцепилась в сумку обеими руками и вдобавок начала истошно кричать. Пора было бить, но это оказалось неожиданно трудно – уж очень она была похожа на их матерей. Наконец Гном, как самый решительный, всё-таки попробовал дать тётке по шее. Ни фига! Почтальонша увернулась и закричала так, что даже самим парням захотелось сбежать. На лестнице стали открываться двери, раздались нерешительные голоса… Тут Фарадею удалось-таки вырвать сумку, и, сбив на прощание почтальоншу с ног, четвёрка грабителей устремились во двор, за угол.