Театр французского классицизма

Корнель Пьер

Полиевкт

Увы!

Паулина

Свое «увы» ты вымолвил с трудом — Раскаянье твое не отразилось в нем! Но что же вижу я? О, миг неповторимый! Он тронут! Он смущен! Он плачет, мой любимый!

Полиевкт

Да, плачу я! Господь, владыка высших сил, По милости своей мне сердце растворил — Печальный твой удел, судьбою предрешенный, Достоин этих слез любви моей законной! И если в небесах не стихнет боль моя, Отчаянье твое и там опл'aчу я! Но если, всеблагой во славе и сиянье, Всевышний снизойдет к мольбе моих страданий, Он слепоте твоей дарует новый свет, Супружеской любви благословив обет. О

господи! К твоей я доброте взываю — Взгляни, как хороша душа ее живая! Не христианкою нельзя остаться ей, Не зная дел твоих и благости твоей! Не должно, чтоб в аду рабынею покорной, [83] Ей было суждено погибнуть в скорби черной!

83

Не должно, чтоб в аду рабынею покорной… — Раннее христианство, зародившееся в среде рабов и плебеев Рима, связывало представление о наказании грешника за гробом с горькой участью раба в действительной жизни.

Паулина

Что говоришь! Чего посмел ты пожелать?

Полиевкт

Всю кровь свою готов за это я отдать!

Паулина

Пусть лучше…

Полиевкт

Не ищи от господа спасенья, Нежданно он сердцам дарует просветленье! Прекрасный этот миг настанет, верю я, И сбудется мечта священная моя!

Паулина

Люби меня! Оставь химеры!

Полиевкт

Дорогая! Лишь господа тебя превыше почитаю!

Паулина

Ты любишь? Так молю — меня не покидай!

Полиевкт

Ты любишь? Так за мной на верный путь вступай!

Паулина

Меня бросаешь ты и соблазняешь тоже!

Полиевкт

Тебя веду с собой, и нам господь поможет!

Паулина

Безумные мечты!

Полиевкт

Небесной правды свет!

Паулина

Ты странно ослеплен!

Полиевкт

Иной дороги нет!

Паулина

Кончину предпочел ты брачному обету!

Полиевкт

А ты греховный мир — божественному свету!

Паулина

Иди же! Умирай! Меня ты не любил!

Полиевкт

Будь счастлива! Забудь, что я когда-то жил!

Паулина

Да, я уйду, уйду! И о тебе забуду! Я ухожу!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Полиевкт, Паулина, Север, Фабиан, стражи.

Паулина

Зачем пришли вы и откуда? Север! Как мог ваш дух столь беспощадным быть, Чтоб узника прийти в несчастье оскорбить?

Полиевкт

Напрасно говоришь ты злые эти речи, Поверь, я сам его просил об этой встрече. Я, доблестный Север, возможности лишен Достойно вас принять, поскольку заточен. Сокровище свое — владелец недостойный — Я перед смертью вам вручу с душой спокойной! Я оставляю ту, в ком соединены Все добродетели редчайшие жены, Тому, чья прямота и честь неоспоримы, Ценнейшему из всех сынов земли и Рима! Ее достойны вы, достойна вас она — И ваша честь мой дар отвергнуть не должна! Я вас разъединил — по смерти все исправлю И пламя ваших чувств опять гореть заставлю. Сердца соединив, желаю вам, друзья, И счастливо прожить и умереть, как я! Теперь я все сказал, исполнил все желанья, Теперь

могу на смерть идти без колебанья! Пусть уведут меня!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Север, Паулина.

Север

О боги! Я смущен! Мне жаль, что гибнет он, безумьем ослеплен! Так странно мне его чудесное решенье, Что я своим ушам не верю от волненья! Он нежно любит вас! (А разве может быть, Чтоб видеть вас и знать — и не боготворить?) Он любит! Он любим! Он вами обладает, И он бросает вас — вернее, уступает — Вас, как фатальный дар, он отдает тому, Кто волей неба был соперником ему! Огромна христиан неистовая вера В то, что блаженству их нет ни границ, ни меры, И отдают они безропотно почти То, что ценою царств нельзя приобрести! Но я, будь жребий мой счастливей и полнее, И мне достались вы во храме Гименея — Сиянье ваших глаз я был бы чтить готов, Как волю всех владык и волю всех богов! И будь я втоптан в прах — ни ужас, ни страданье Ничто…

Паулина

Довольно слов! Былых страстей пыланье В сердцах еще горит, и я страшусь, что вновь Разбудит в нас теперь преступную любовь. Вы знаете меня, и мне сейчас поверьте — Несчастный Полиевкт уж на пороге смерти, Вот-вот он навсегда расстанется со мной — И были вы всему невольною виной. Не знаю, может быть, покорны зову страсти, Несчастья ждете вы с надеждою на счастье? Но, помните, мой дух ничем неустрашим — Я на любую казнь последую за ним. Уж лучше мне в аду переносить страданья, Чем другу изменить в минуту испытанья, И после казни злой супругой стать тому, Кто как-то повредил иль мог вредить ему! Пришлось бы мне, свершив проступок столь позорный Любовь сменить стыдом и ненавистью черной! Великодушны вы! Я верю вам без слов! Я знаю — мой отец для вас на все готов, Он ваш покорный раб и, обуян боязнью, Вам мыслит угодить ужасной этой казнью. Так запретите ж казнь! Короткий ваш приказ Супруга мне вернет и возвеличит вас! Просить об этом вас я не имею права! Чем подвиг ваш трудней, тем выше будет слава! Сопернику и жизнь и счастье возвратить — Такое только вы способны совершить! Но если вам такой высокой славы мало, Вас тронет мысль о том, что вас благословляла Любимая за то, что вы вернули ей Ценнейший дар богов по милости своей! А если вы не тот, каким я вас любила,— Позвольте мне, чтоб я об этом позабыла.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Север, Фабиан.

Север

Вновь громовой удар, мой верный Фабиан! Рассеян, как мираж, надежд моих туман — Чем ближе мнился он, тем дальше оказался, Все потерял я вновь, чем в грезах наслаждался, — Упрямая судьба стремится мне вредить, Опять ей удалось надежду задушить! Отказы слышу я, не высказав признанья, Печален и смущен упорством осмеянья, Как горестно, увы, как стыдно мне признать, Что жалкую мечту не в силах я прогнать. А та, кого люблю, мне в этот час жестокий Великодушия преподает уроки! Прекрасен ум ее, судьба ее грустна, Но жестока в своем величии она… Любимая! Печаль жестокой вашей боли Несчастного меня терзает поневоле. Не только потерять — я должен вас отдать, Соперника прося вас полюбить опять! Безжалостный к себе, покорно, не ревнуя, У смерти отниму и вам его верну я!

Фабиан

Пора бы вам забыть злосчастную семью — Пускай их судит рок, щадите жизнь свою! Кого спасете вы? Зачем вам их спасенье? Какая будет вам награда в утешенье?

Север

Я жажду доказать возлюбленной моей, Что благородством чувств я все же равен ей! Что друг для друга нас предназначали боги, И, нас разъединив, к нам были слишком строги!