Театр кукол
Шрифт:
Франтишка вздохнула.
– А чего-нибудь связанное с членовредительством? Хоть одно назовете, кроме магической стрелы?
– Ну-у… Э-э-э… Рука мага? – неуверенно произнес Лоренца название простейшего телекинетического заклинания. При желании им можно было действительно оглушить человека.
– Вот про это я и говорю. Тяжело вам будет по жизни, пока вы хоть для вида не научитесь рычать и скалиться. Поверьте, мне, этологу, агрессия для самца нужна в любой стае. И в человеческой тоже. Она даже поважнее силы
– Мы живем в цивилизованном обществе…
– Ой, увольте, лучше труды своего тезки почитайте, Лоренца Конрада 'Так называемое зло'.* Можете его наблюдения за варгами в неволе потом на людей экстраполировать. Уверена откроете для себя много нового. Ладно. Идите спать. Я за вас с военной полицией объяснюсь. – Франтишка поднялась из-за стола. – Если завтра на разбирательства пригласят в магистрат, а вас пригласят, то можете на меня смело ссылаться, как на свидетеля, я им все выскажу. Спокойной ночи.
* 'Агрессия. Так называемое зло' К. Лоренц. Может кому интересно будет почитать труды нобелевского лауреата…
– Спокойной ночи…
Лоренц долго смотрел вслед Франтишке, думая о своем, а потом отправился спать.
***
Предсказания госпожи Рыбички сбылись. Ирэн и Лоренц уже заканчивали завтракать, когда в гостиницу вошел пожилой фельдфебель в зимней шинели, кирасе и пикельхельме. Он сразу выцепил взглядом Лоренца и направился к нему громко стуча по деревянному полу подкованными железом сапогами.
– Господин оберлейтенант? – полувопросительно произнес он.
– Так точно.
– Гауптман Блок, сотник Войда, градоначальник Мазанец и лейтенант-цур-зее Бауэр ждут вас в ратуше.
Лоренц быстро допил клюквенный морс и последовал за фельдфебелем, мрачная и молчаливая Ирэн осталась доедать поздний завтрак в одиночестве.
Ратуша располагалась на противоположной стороне площади, так что дорога много времени не заняла. К удивлению Лоренца, они направились по лестнице вниз. На третьем уровне подвала фельдфебель свернул в коридор, и они оказались перед высокими двустворчатыми дверьми. Даже сквозь толстое дерево были слышны крики и ругань.
Унтерофицер открыл дверь и Лоренц вошел в зал городского суда Высочин. Первое, что он увидел в свете магических светильников был альков с небольшим алтарем и вырезанной из мрамора статуей богоравной святой Элизы, земного воплощения Нинхурсаг, Иштар правосудия. В области сердца в мрамор был вделан кристалл кварца, переливавшийся искрами на трепещущем свете магического огня. Традиционно Элизу изображали с заткнутыми ушами и весами в руке. Ибо правосудие глухо к мольбам о пощаде, а сердце его лед. Только так можно правильно оценить вес поступков человека на суде.
Альков был разрисован и украшен кварцем, словно это покои легендарного ледяного замка великой волшебницы, располагавшийся когда-то на вершине одной из гор хребта Кур-Саг. Историки Академии Магических Искусств поговаривали, что, собственно, до дингир-са Элизы про Нинхурсаг никаких упоминаний в летописях не было. А само имя богини всего лишь искаженное прозвище великой ледяной волшебницы. 'Нин-кур-саг' – 'госпожа горной вершины'.
Франтишка сидевшая на скамье свидетелей улыбнулась Лоренцу кивнула на стул рядом с собой. Но фельдфебель вместо этого провел его по пустому залу мимо мест для зрителей и усадил на скамью для подсудимых. У Лоренца в груди все похолодело.
На месте обвиняемого сейчас стоял видимо тот самый лейтенант цур зее, который должен был следить за морпехами во время их путешествия. По его лицу было понятно, что он тоже вчера злоупотреблял, и не спал потом целую ночь.
Сотник Войда, седой бородатый гном в полном доспехе, однофамилец рейхсканцлера Таира, выглядел довольным. Он стоял рядом с господином Мазанцом, за судейской кафедрой и наслаждался показательной поркой незадачливого офицера в исполнении начальника имперского гарнизона, гауптмана Блока.
Гауптман, сделавший небольшую паузу пока Лоренц занимал свое место продолжил в крепких выражениях высказывать свое недовольство. Минут через пять поток ругательств иссяк. Лейтенант отправился на гауптвахту. Там уже находилась и большая часть морпехов.
Гауптман выпил стакан воды. Прочистил горло.
– Обвиняемый Лоренц Паульсон-Ольтесте. Встаньте. Вы обвиняетесь в причинении тяжкого вреда здоровью дворянина фендриха цур зее, риттера Хендрика фон Хауса и превышении пределов разумной обороны.
– Но позвольте! Я же к нему и пальцем не прикоснулся. И боевых заклинаний не применял!
– Мне все равно, что вы там применяли! Он получил апоплексический удар, после вашей магии! – рявкнул гауптман. – Меня вообще подмывает инквизицию вызвать, что бы она проверила, не прокляли ли вы его часом!
– К-как это?… – слегка заикаясь спросил Лоренц. Чувствовать себя на суде не в качестве свидетеля, а в качестве обвиняемого для него было в новинку. – Я же всего лишь хотел напугать его, помутить рассудок ненадолго…
– Да лучше бы вы его молнией ударили!
– Я не умею…
Гауптман скривил брезгливую гримасу.
– Штатские… Наш бы лекарь его бы за неделю на ноги поставил, а вы лишили его разума. И что с ним теперь делать неизвестно.
– Я не хотел. Я даже и не думал, что такое возможно… – промямлил Лоренц. Гномы смотрели на него молча, прищурив глаза.
/ Жалко смотришься, Лор. Соберись, давай, тряпка. Наори на этого гауптмана. По табели о рангах ты выше его. Качай права, что он не знает, что происходит на вверенной ему территории. Это вообще его вина. Давай же, не молчи только! /