Театр рыжего демона III. Все по-своему
Шрифт:
– Ты лучше меньше ужастиков пиши, – с чисто обывательской «мудростью» посоветовала Лана.
– Я не пишу ужастики!
– Значит, ведешь, читаешь и смотришь, – не давалась младшая кузина. – Слушай, если ты так за Весту свою переживаешь, то почему сразу туда не вернулась, прихватив с собой сына, как и собиралась?
– У меня дела в нашем мире! – старшая сестра тоже не собиралась сдаваться. – И у меня не насчет Весты дурные предчувствия, а насчет одного Дейвора. Он, если ты не забыла, мой муж, а я в отличие от некоторых, не равнодушная и инфантильная амеба!
– Знаешь,
– Да я только начала! – возмутилась Элька. – Ну, неужели не будет больше ни Даркуса, ни его легионеров? Я соскучилась!
– Ты неисправима! – попеняла сестре Лана. – И вообще, с годами ты такая впечатлительная, волнительная и сентиментальная стала. Ну, вот, с чего бы тебе так переживать и изводиться из-за смерти твоей Тайки? Она была скучная, занудная, некрасивая, неинтересная, настоящая неудачница. Она сама виновата, что умерла: спортом не занималась, жрала в три горла, пила еще больше…
– Послушай, что я тебе скажу, – ледяным тоном прервала ее Элька. – Тайка была моей лучшей подругой с детства, мы дружили миллион лет, и другой лучшей подруги детства у меня уже не будет. Да, возможно, она была занудой и пьянчужкой в последнее время. Но ее отзывчивость, постоянная готовность помочь и многие другие моральные качества вам, мнимым трезвенницам и моралисткам, даже и не снились!
– Ну, в любом случае, помочь я тебе ничем не могу,– еще доносился из трубки голос сестры, и все, дальше Элька одним спокойным точным движением утопила телефон в широкой вазе с цветами.
Она обессиленно опустилась на диван и закрыла глаза. Еще никогда Элеонора Блекхарт не чувствовала себя такой беспомощной, слабой и одинокой.
– Все, Мусик, мамочка осталась одна, – печально сообщила она коту, вернувшемуся к ней на коленочки. – Одна и, как говорится, без оружия.
Тихо скрипнула дверь, и в библиотеку ввинтился шестнадцатилетний сын Эльки, Алекс.
– Ма, ты чего это от Эдика сбежала?
– А ты, сынок, почему не спишь? – задала встречный вопрос его мама.
– Мне помощь твоя нужна, – признался ребенок.
Губы Элеоноры тронула полуулыбка, глаза снова разгорелись ярким зеленым огнем, а ледяной кулак одиночества, стискивающий сердце, разжался и быстро исчез. С чего это она, рыжее чудище, решила, что одинока? У нее есть замечательный сын, единственный в этом мире, информированный о Весте, ее обитателях, и о том, что его мама – не просто красивая женщина и талантливая писательница, но и лучшая воительница и ведьма того чудесного мира.
– Садись, сынок, мы с Мефистофелем внимательно тебя слушаем.
– Ну, Мусик мне вряд ли сейчас поможет, – хихикнул Алекс и вкрадчиво спросил: – Мамочка, какие у тебя планы на завтра, вернее, уже на сегодняшний вечер?
– Как какие? – удивилась Элька. – А, я поняла! Ты, таким образом, пытаешься проверить, не забыла ли я про ваш спектакль? Не забыла, мерзкий ты ребенок! Я же всегда бросаю все дела, даже неотложные, чтобы не пропустить ваше шоу.
– Вот о спектакле-то и речь, – вздохнул сын.
Дело в том, что он, не очень жаловавший всех детей вообще, а особенно подростков, неожиданно легко и быстро сошелся со всеми детьми жителей коттеджного поселка, где купили новый дом Элька с Эдиком. Из них и молодой поросли из соседних элитных поселков сложилась теплая и гораздая на выдумки компашка. Они вечно устраивали разные праздники, мероприятия, ставили спектакли и концерты. В постановках Алекс, не любивший быть в центре внимания, был режиссером.
На завтра как раз был назначен спектакль-сказка. Элька планировала всего лишь посидеть в зрительном зале, но, оказалось, что снова понадобилась ее помощь
– Что, опять ведьму какую-то сыграть? – спросила она у сына.
– Ну как ты могла такое подумать?! – фальшиво возмутился хитрый ребенок.
– Как? Ты смеешься, дорогой? А кто не раз в ваших спектаклях с блеском исполнял роль всяких ведьм, злодеек и разной нечисти?
– Ты, мамочка. Но в этот раз нам нужна фея, – выдал подросток.
– Кто?!
– Фея.
Элька задумалась
– Сынок, я, конечно, гений, и очень рада, что ты это понимаешь, – как обычно, скромно начала она. – Но как же без репетиций, хотя бы одной? Я даже текста не знаю…
– Да там и делать-то почти ничего не придется, и текста у феи нет. В волшебном лесу растет чудесное дерево, в котором заточена добрая прекрасная фея. Ну, для тебя не важен сюжет сказки, ты появишься только в конце. Завтра придешь чуть раньше начала спектакля, примеришься к дереву, а ближе к концу опять залезешь, и через несколько минут просто откроешь в декорации дверцу и изящно упорхнешь.
– Ага, и упорхну… – рассеяно пробормотала Элька. – Ну, это мне, как два пальца… обплевать. Но почему бы вам не посадить внутрь декорации не твою старую больную мать, а какую-нибудь девчонку?
– Мать, ты у меня молодее всех молодых и здоровее всех здоровых! А в дереве у нас должна была сидеть Галька Муховская, но вчера ее увезли в больницу с аппендицитом.
– Так посадите другую…
– Ты смеешься? – обиделся Алекс. – Ты реально самая мелкая. Все мои ровесницы выше тебя на целую голову и тети-лошади. Одна Галька была, как ты, но, сама видишь, что получилось…
– Так пусть залезет в дерево какая-нибудь двенадцатилетняя…
– Мать, ну какая из мелочи фея, а? Не потянет, уровень не тот, – сказал режиссер-хитрюга. – Так ты поможешь?
– Конечно, сынок, – нежно улыбнулась Элька. – Конечно же, мама поможет. Мама, как обычно, решит все проблемы…
Несколько минут мама с сыном просидели молча. Тишину нарушало лишь умиротворяющее мурлыканье Мефистофеля, лежащего на коленях у хозяйки.
– Мам, а что у тебя случилось? – первым нарушил молчание Алекс. – Что такое могло произойти, с чем не могли бы справиться ты и наш Эдик? Это как-то связано с тем другим миром, Вестой, да?