Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
Но подозреваемым он становится не сразу. Успевает на следующее утро оказаться в лаундже на крыше с Тиензу. Говорит об убийстве своей матери?
Профессор Жозе после разговора уходит из лаунджа, но с этой минуты и Тиензу уже не жилец. Кто-то сбрасывает старичка с крыши.
Кто?
Логично, что это сама Роза избавляется от соучастника. Предположим, она идет на крышу следом за Тиензу и Профессором Жозе, слышит их разговор и ей кажется, что постаревший спецагент не так надежен и может сдать ее. Или уже сдал? И что дальше?
Она сама после ухода профессора сталкивает Тиензу с крыши — старичок под старость стал настолько тщедушен, что и даме ее возраста не составляет труда его столкнуть, тем более ограждения в лаунже невысокие. Но куда в таком случае девается с крыши сама Роза?
Смотрю на здание. В момент сразу после падения Тиензу я бежала вниз по лестнице — Розы там не было, из лифта на первом этаже выходил Адмирал Кинг, Розы с ним в лифте тоже не было. Адмирал и полковник Сантуш-младший почти сразу поехали на лифте наверх на крышу, чтобы проверить, кто там остался, но не нашли никого. Лестница все это время просматривалась от бассейна, и по ней тоже никто не спускался. И где была Роза?
И что значит, если в момент, когда адмирал и полковник поднялись на крышу, ее там не было, и ниже моего этажа ее тоже не было? Это может значить только одно — Роза была где-то между моим этажом и крышей. А между моим этажом и крышей только апартаменты Жардин-младшей, которая накануне забрала у Розы бархотку с шеи задушенной Каталины и затолкала улику в пылесос. Прятаться все это время у Жардин-младшей Роза точно могла.
Но парусность развернутого голландцами ровно под этим местом тента спасает старичку жизнь, что не входит в планы Розы. А тут еще и Профессор Жозе ускользает из «Барракуды». Но если она знает, что Тиензу увозят в больницу, то откуда она знает, куда направляется профессор?
А откуда это знаем мы?
Мы это знаем из расшифровки знаков на песке. А Роза?
Точно… Адрес, вернее координаты, подсказываем ей мы — дама с необъятной грудью в легком парео мелькает около нас, когда дочка поливает песок, а отставной британский адмирал догадывается, что это координаты. Мы с Далей фотографируем проступившие цифры и уходим, и что мешает Розе сделать то же самое, и быстрее нас, не местных, догадаться, куда направляется Профессор Жозе.
Ей нужно избавиться от профессора. Но самой ей на Сагреш не попасть — охрана «Барракуды» восстановлена. Значит, нужно направить сообщника, который вне «Барракуды». А вне «Барракуды» в это время Луиш Торреш, заинтересованный в том, чтобы новая информация, найденная Профессором Жозе о его вербовке спецслужбами накануне убийства жены, не стала известна если не обеим дочерям, одна из которых уже мертва, то хотя бы оставшимся в живых дочке и внучке.
Сгорбленная фигура в темной ветровке, удаляющаяся от «Голоса океана» в момент, когда я выбежала оттуда. Похожая фигура, мелькнувшая среди футбольных болельщиков в больнице почти сразу после того, как приборы, поддерживающие жизнь Тиензу, отключили? Что, если Луиш Торреш тот самый сообщник? Если его Роза отправляет разбираться с Профессором Жозе и с вероятно проговорившимся или способным проговориться, пока он еще жив, Тиензу?
Как Луишу удается увести Профессора Жозе с назначенного места встречи с полковником Сантушем-старшим и отправить того в «Голос океана» — вопрос. Но как-то удается, и там Луиш из-за угла лабиринта бьет мужчину много моложе его камнем по голове и бросает того одного как минимум до утра, в чем он уверен — туристов на мысе в быстро наступающей темноте почти не остается. Телефона у Профессора Жозе с собой нет, Луиш явно обыскивает карманы, значит, даже если тому станет вдруг лучше, вызвать помощь он не сможет. И уверенный, что Профессор Жозе до утра не доживет, Луиш уходит к выходу с Сагреша и спешит в больницу разобраться с Тиензу и успеть в «Барракуду» до приезда второй дочери и внучки. Зачем в больницу сразу после несостоявшейся встречи едет полковник Сантуш-старший, горчичного цвета «Фиат» которого я увижу там на стоянке, пока непонятно, нужно будет у него самого спросить.
При таком раскладе к сегодняшнему утру Луиш уверен, что убил двоих — что Профессор Жозе выжил, он может еще не знать. И он бурно разговаривает на лестнице своего блока «А» с Розой. Угрожает? Травит бойкую старушку — я же видела, как она пьет из его бутылки? После чего и Розу увозят на скорой.
Но профессор жив, как и Роза жива. И как бы с ними поговорить?
Опять я вся мыслями в чужих убийствах, вместо того чтобы пытаться придумать, как помочь дочери, которая в этот момент в разговоре с Паниным срывается на крик.
— …кроме того, уничтожат подлинного Брауэра! — Даля и в детстве никогда не кричала, а уж во взрослом возрасте тем более. Но кричит. — Не может быть стопроцентной гарантии, что там подлинный Вермеер, хотя я верю, что это его рука. Но даже если это картины Агаты Ван Хогволс, писавшей вместо мужа сразу после того, как тот был покалечен во время взрыва в Делфте, они сами по себе уникальны! Впрочем, я почти уверена, что к части ее работ Вермеер руку приложил. Он был учеником ее мужа и вполне мог помогать после несчастья.
Панин отвечает ей обычным спокойным голосом, что именно, мне не слышно.
И нет ничего ужаснее, когда не можешь помочь своему ребенку. Горы бы сейчас свернула, но где эти горы?
Комиссариу приезжает довольно скоро, и не один, а вместе с помощником. Снова собирает всех, не видно только богатой Марии ее с приемной дочкой. Собирает на этот раз, спасибо, не на солнцепеке, а в холле первого этажа, где стоит телевизор. Помощник колдует около плазменного экрана, подключая к нему ноутбук, и на большом экране всплывают сразу два окна. Оба с видами больничных палат. В одной Профессор Жозе, выведенный из медикаментозной комы, — сюрприз для всех — и охраняющий его полицейский, в другом — спецагент Роза, тоже не оставленная без внимания сотрудника полиции.
Выглядят оба так себе. Мог бы страж закона больных в таком состоянии и не дергать, но дергает, выводит на связь со всеми остальными обитателями «Барракуды», значит, зачем-то это ему нужно. Роза тяжело дышит, большая грудь вздымается и опускается. Профессор Жозе бледен, с потрескавшимися губами, перебинтованной головой и левой рукой, перебинтованной на сгибе, где обычно оставляют вход для капельниц, чтобы вены все время не колоть.
А дальше… следующие полчаса как тешащее мое профессиональное самолюбие подтверждение, что детективы пишу не зря. Разгадала почти все.
Комиссариу, явно вдохновившись классическими образами Холмса, Пуаро, на худой конец мисс Марпл, устраивает целый моноспектакль, рассказывая, как все было. Мелкие детали и непонятности проясняет Профессор Жозе, который говорит пока с трудом. Роза молчит, делает вид, что она в полуобмороке.
Неразгаданного мною не так много. Тиензу и Роза услышали разговор Профессора Жозе с Каталиной по телефону — балконы у них смежные, но не поняли, у кого из говорящих новая информация об убийстве Эвы. Роза решила, что это Каталина вспомнила все, что детское подсознание загнало внутрь, — мертвую мать, отца с ножом, Розу, которая пришла сразу следом заметать следы — ПИДЕ поставило на зачистку, и разговоры Розы с Луишем над телом убитой Эвы. Это и определило судьбу несчастной сестры Лушки, которую задушили бархоткой — даже после воды и пыли следы ДНК Розы и Тиензу на бархотке остались, и португальские криминалисты сумели это быстро определить.