Театральная эпопея
Шрифт:
нет ничего достойного нашего театра?
–Нет, как ни странно.
Котова слегка усмехнулась и заметила:
–Но кто-то же выигрывает на театральных конкурсах, получаете призы.
–Что этим хочешь сказать?– не понял Ширмыршлянский.
–Если та или иная современная пьеса российского драматурга получила первое или
второе место, разве нельзя поставить в нашем театре?
Ширмыршлянский минуту помолчал, потом недовольно воскликнул:
–Зритель и так идет в мой театр!.. Москва все-таки!.. Приезжих много, они всегда
идут в
Котова возразила:
–Не поняла вас, Иосиф Борисович… Вы хотите отменить репетиции?
– Ну, совсем их отменять не следует…
–А как же с репетициями «Бравого солдата?– спросила Котова.
–Ах, да!..– кивнул Ширмыршлянский.– Вот эти репетиции буду проводить, а на
остальные пусть бегает Голодаев.
–Голодаев?
–Да!.. Зачем мне каждый день бегать на репетиции и выслушивать мнения некоторых молодых смутьянов?
Котова понимающе кивнула:
–Ясно, вы говорите о Кузнецове и Архиповой.
–О них!.. – подтвердил Ширмыршлянский.
–И из-за них хотите отменить все репетиции в театре?
–Ну, зачем же передергивать? Не все… Одной репетиции в месяц было бы достаточно.
Вот пусть Голодаев ходит один раз в месяц на репетиции старого нашего репертуара,
а я буду ходить на репетиции «Бравого солдата».
–А зрителям и Кузнецов, и Архипова нравятся,– заметила Котова.
Ширмыршлянский нахмурился, сердито говоря:
–Они мне надоели, нельзя ли их перевести в Драматический театр?
–Не знаю… Они не захотят…
–Надо постараться их перевести или заставить уволиться из моего театра,– твердо
произнес Ширмыршлянский,
–А репетиции «Бравого солдата» сколько будут длиться?
–Да, скоро репетиции «Бравого солдата» закончатся, – быстро ответил
Ширмыршлянский.– Он отложил трубку в сторону, потом глянул внимательно на
своего завлита, поинтересовался::– Ну, какие еще вопросы ко мне?
–То есть… то есть репертуар…
–Да!.. Репертуар, как был, таким он и останется!.. – приказал Ширмыршлянский.– В
моем театре должен быть только юмор и один юмор!.. Если даже мы ставим Гашека, то
спектакль должен быть ю-мо- рис- ти- чес- ким!– Последнее слово он произнес по
слогам, делая ударение на каждом слоге.– Никакой сатиры в моем Театре юмора быть
не должно!.. Пусть тогда эти Кузнецовы и Архиповы создают свой собственный театр,
если смогут!.. Если им дадут таковую возможность создать в наше время свой театр!
Ну, вопросы еще ко мне есть?
–Нет… Я зашла, так как вы говорили об утверждении нового репертуара и…
–Я говорил?– оборвал завлита Ширмыршлянский.– Возможно, тебе то почудилось…
Или я мечтал тогда о новых комедиях, которых нет… Ну, сколько можно ставить
одно и то же?
Котова быстро спросила:
–Тогда, как нам быть? То вы говорите, что хватит старого репертуара, потом сетуете,
что не хватает нам новых комедий?
Ширмыршлянский одобрительно
–Правильно говоришь, Котова, браво!.... Повторяешь мои мысли… Капустники
желаю ставить, понятно тебе?
–Капустники?– спросила Котова.
–Да! Если нет хороших новых комедий!
–Капустники?– почему-то переспросила Котова, пристально глядя на худрука.
–А чего ты переспрашиваешь? Непонятно сразу?
–Нет… Удивилась…
–Нечего тебе удивляться!.. Капустники безобидны, просто один юмор и еще раз
юмор, не более того. К разным юбилеям, торжествам.
–А кто будет писать эти капустники?
–Кто, кто… Я, кто же еще… Будем работать и придумывать капустники. Все, иди
к себе, работай!– приказал Ширмыршлянский, хватаясь за телефонную трубку. – Я
очень занят…
Глава 3
Инсценировки и секс.
Фуцман Моисей Викторович, художественный руководитель Театра современных инсценировок, лысый, лопоухий господин низкого роста, лет сорока, одетый в
коричневый пиджак, черные брюки, белую сорочку и желтый туго завязанный галстук, сидел в своем кабинете, задумавшись. В руках он держал листок с перечислением спектаклей своего театра. Отечное, с резкими чертами лицо его, изможденное ранними морщинами, свидетельствовало о весьма бурной молодой жизни, большим числом бессонных ночей, несоблюдением режима. Еще в студенческую пору он больше времени уделял посещению дискотек, кафе, пытаясь потом наверстать упущенное ночами в преддверии очередных экзаменов. Позднее, уже став работать режиссером, он являлся частным гостем ночных клубов, фуршетов и презентаций. Заняв долгожданную должность худрука, он первым делом изменил название своего театра. Ранее театр назывался совсем по-другому – Театр современной пьесы, но такое название предполагало постановки
современных пьес, чего не желал Фуцман – он хотел ставить лишь инсценировки, писать свои версии по мотивам известных романов и пьес, получать авторские гонорары за
переписывание и безбожное искажение известных пьес и романов. Добился Фуцман переименования театра с помощью чиновников Министерства культуры, целый год потратил на визиты к ним, льстиво улыбаясь и одаривая дарами секретарш и многих чиновников, обещая помнить их всех на всю оставшуюся жизнь. Вдобавок проворный и хитроумный Фуцман закрутил короткий роман с одной развязной бабенкой из
Минфина, которая как раз курировала бюджетное финансирование Министерства
культуры. В итоге наш герой добился, наконец, желаемого. Надо сказать, что Фуцман
слыл великим эротоманом, однако жены и постоянной любовницы у него не было. Еще будучи студентом, он познакомился с одной молодой девушкой, но их роман закончился довольно быстро. Фуцман жаловался, кому только мог на женское легкомыслие и их стервозный нрав, но за его спиной знающие люди поговаривали, что как раз он изменил своей знакомой, переспав со случайной повстречавшейся девушкой. Его знакомая