Театральные подмостки
Шрифт:
Кстати сказать, Алевтина Аркадьевна одна из ключевых образов в спектакле, роль сугубо положительная и серьёзная. А посему, помнится, Бересклет и актёры нашего театра почти единогласно решили, что только Ольга Резунова может справиться с этим сложнейшим персонажем. И конечно же, наша Олёша справилась и вот уже многие годы блистает в этой роли всеми гранями своего таланта.
Есть в спектакле "Ящик Пандоры" роль и для меня. Я играю Андрея Звенигородского, сибарита и ветреного мажора, у которого нет души... Я сватаюсь к дочери профессора Ламиревского от четвёртого брака. Юленька меня обожает, готова идти за мной на край света, и в огонь, и в воду, готова нести на своих хрупких плечах мои в будущем гарантированные медные трубы, но между нами встаёт "папенька", зануда и
Не все, наверно, читали это эпохальное произведение -- пьесу Валентина Рингера "Ящик Пандоры" и тем более не смотрели спектакль в театрах... и правильно. Довольно вычурная пьеска. Уж такой в ней глубинный смысл сокрыт, такая умопомрачительная сакральность, что публика выходит из театра... в полном недоумении.
Вкратце идея пьесы такова. Известный учёный профессор Дмитрий Ильич Ламиревский изобрёл прибор, который может видеть душу. Достаточно направить прибор на человека, и сразу ясно, есть ли у того душа или нет её вовсе. Изобретение грандиозное, что и говорить. Человечеству уже не надо ломать голову по поводу бессмертия. И теперь атеизму вместе с Дарвином, естественно, грозит полный крах. Дарвин обиженно ворочается в гробу, а весь атеизм летит к лысой ежовой бабушке.
Прибор Ламиревского фиксирует душу как некий очень плотно сжатый энергетический объект. Причём это не электромагнитная энергия, а нечто совершенно неизвестное науке. Профессор объяснил эту энергию, как очень сжатое информационное поле. И без колебаний определил: дескать, это душа, и ежу понятно, потому что от мозга к этому объекту и обратно исходят импульсы той же неизвестной природы. Эта душа оказалась меньше сантиметра и может находиться в любой части тела.
Признаюсь, мне это показалось какой-то ахинеей, но, ничего не попишешь, так автор незамысловато представил человеческую душу и её связь с мозгом и со всем телом.
Ну и вот, профессор Ламиревский над своим прибором трудился сорок лет. Недосыпал, недоедал, отказывался от всех жизненных благ -- словом, всю жизнь положил ради своего великого изобретения. Первыми на наличие души прошли испытания Алевтина Аркадьевна и домочадцы Ламиревского. Опыты увенчались успехом. Но весь трагизм истории заключается в том, что у самого профессора души не обнаружилось. Ламиревский, конечно же, расстроился, но ему хватило мудрости и самокритичности, чтобы не впасть в отчаяние. Как впоследствии выяснилось, это было не самое страшное... Профессор поступил дальновидно и не стал афишировать во все инстанции и трубить во все трубы о своём открытии. Во время своих тайных исследований он вдруг обнаружил совершенно необъяснимые вещи. Поначалу всё шло хорошо. У тех людей, которых профессор хорошо знал и которых считал честными и порядочными, он легко находил эту самую душу, а когда при встрече со своим недругом, человеком низким и подленьким, Ламиревский украдкой включил свой прибор, тот ничегошеньки не зафиксировал. Было и ещё несколько удачных экспериментов. Естественно, у профессора захлопали крылья за спиной, и он, окрылённый, уже видел себя на Нобелевской трибуне. Но потом пошли странные и непонятные вещи, всё оказалось гораздо сложнее. У какого-нибудь убийцы и насильника запросто могла быть душа, а у хорошей, доброй женщины, матери пятерых детей, души почему-то не оказалось. Таких примеров накапливалось всё больше и больше, и профессор, само собой, рухнул, как Икар с обожженными крыльями, с небес на бренную землю.
Для Ламиревского это, конечно, явилось страшным ударом. Ведь он видел предназначение своего изобретения в том, чтобы распознавать тех нелюдей, которые испокон веков приносили человечеству много горя и страданий. Известно же, чужая душа потёмки. Жизнь знает немало примеров, когда добропорядочный гражданин, прекрасный семьянин и любящий отец, потом вдруг оказывался каким-нибудь маньяком или педофилом. У таких людей, само собой, не может быть души. И профессор при помощи своего
– - оказался совершенно бесполезным.
Пытаясь привязать факты к какой-нибудь логике, найти некий здравый смысл, Ламиревский совсем запутался. Всё в его голове перемешалось и вера в справедливость пошатилась. Он оказался перед дилеммой, как Гамлет, открывать ли своё изобретение человечеству, получить заслуженную Нобелевскую премию, славу и признание гениальности или унести тайну в могилу. Он понимает, что в любом случае найдутся невежественные фанатики, которые увидят в наличии души некую избранность, своего рода приближённость к Богу. Тех, у кого души не окажется, приравняют к животным или к растениям, какими бы прекрасными и нравственными людьми они ни были. Человечество расколется на два лагеря, и это уже будет не нацизм или расизм, а нечто более страшное. Последствия даже страшно предугадать.
Сами посудите: те, у которых есть душа, возомнят себя избранными, а всех остальных, в лучшем случае, будут презирать и всячески ограничивать в правах, а в худшем -- уничтожать. Конечно же, религиозные фанатики объявят крестовый поход на "порождение дьявола". Те же, напротив, возненавидят "избранных" со всеми вытекающими из этого последствиями. Словом, религиозные войны получат мощную подпитку.
Профессор, будучи человеком чутким и восприимчивым, с подвижной психикой, и так все несправедливости мира чувствовал очень болезненно, а тут ещё такой удар. В конце концов, мироздание перед ним явилось настолько чудовищно и цинично, что он подумывает о самоубийстве. К счастью, в один прекрасный момент его осеняет: а что если то, что он открыл, и не душа вовсе? Может, это нечто совсем другое или привнесённое извне? И вот в это судьбоносное для него время он встречается с биологом Алексеем Николаевичем Меридовым, которого очень занимает идея клонирования. Одно время он серьёзно изучал этот злободневный вопрос, но потом случилась заминка. Меридов сам приостановил свою деятельность -- и всё из-за тех самых этических и нравственных проблем.
Встреча двух учёных произошла неслучайно. Они, если так можно выразиться, подошли к одной проблеме с разных сторон. Жизни Меридова и Ламиревского как бы противостоят друг другу. И в пьесе это очень тонко показано. Ламиревский всю жизнь занимался, как он думал, благим делом, но, добившись желаемого, столкнулся со страшным открытием, подтвердив старую как мир поговорку "благими намерениями вымощена дорога в ад". Меридов, напротив, всегда осознавал, что занимается чем-то нехорошим, и вдруг понимает, что, быть может, ничего особенного в его деятельности нет. Но лучше будет, если вы сами воочию, так сказать, заглянете в этот "Ящик..."
С позволения автора привожу отрывок из его животрепещущей пьесы.
"Меридов. Вы же знаете, Дмитрий Ильич, какое у нас в обществе отношение к клонированию. И особенно к клонированию человека. Позиция всех религий тоже строго отрицательная. Всё упирается в главный вопрос: будет ли у клонированного человека душа и смеем ли мы вмешиваться в самое святое таинство Бога? Спрашивается, вдохнёт ли в такого человека Бог душу и чем он будет отличаться от обычных людей? Как видите, вопросы сложные. И самое печальное в том, что, даже если мы клонируем человека, мы на эти вопросы не ответим.
Ламиревский. Да, не ответим... Ещё совсем недавно я думал, что это разрешимо...
Меридов. Могу узнать почему, если не секрет?
Ламиревский. Я пока сам не разобрался...
Меридов. Понимаю. Я тоже долго хранил то, о чём хочу рассказать, пока полностью не утвердился в своих предположениях... Так вот, я думаю, что проблемы, будет ли душа у клонированного человека или нет, просто не существует, потому что в человеческом теле душа, как таковая, отсутствует...