Театральные подмостки
Шрифт:
Он снисходительно улыбнулся и сказал:
– - Это вам надо своих актёров просить. Пускай гримируются под Гитлера или под того же Торквемаду и разыгрывают, какой вам нужен спектакль... А самих этих... субъектов вы не увидите: они всем своим сознанием в прошлом. В чужом прошлом. Поэтому свои обличья они, можно сказать, утратили.
Я сразу подумал: "Вот интересно всё-таки: люди верят в разных там духов, вызывают на спиритических сеансах какого-нибудь злодея с того света, ставят памятники и идолы разным сомнительным личностям и даже молятся им, -- и кто их, спрашивается, слышит? Впустую тратятся. А на спиритических сеансах, наверно, такие же актёры, как я, придуряются,
– - Знаете, я изучал сознания многих злодеев, -- продолжал Дионисий.
– - Если хотите, я вам дам свою книгу. Правда, она не о конкретных личностях, скорее -- в общих чертах... Так сказать, в подготовительных целях...
– - и писатель, не дожидаясь ответа, подошел к одной из полок и вытянул довольно приличный фолиант.
Я принял книгу в руки и чуть не надорвался.
– - Вы не беспокойтесь, книжка очень даже легко читается. Поверьте, вас ждёт увлекательное чтение.
– - Не сомневаюсь... Здесь и о Торквемаде есть?
– - Нет, о Торквемаде я готовлю отдельный том...
"Забавно, -- подумал я, -- и на этом свете та же катавасия. Нужно быть злодеем и погубить тысячи, а лучше миллионы жизней, дабы оставить след в истории и заинтересовать писателей".
– - И что же сейчас происходит с сознанием Великого инквизитора?
– - Хотите знать, мучается ли он совестью?
– - Да.
– - Не всё так просто...
– - уклончиво сказал писатель.
– - Знаете, совершенно невозможно добиться искреннего раскаяния, причиняя человеку только боль. Человек начинает думать, что сполна расплатился за свои злодеяния. Или вовсе забывает о них, считая себя мучеником. У меня, кстати, об этом в книге очень подробно написано. А что касается Торквемады... Дело в том, что после своей смерти сначала он жил чужие жизни фрагментами. Пережил все смерти и все пытки, виной которых он был. Но это оказалось бесполезным. Любой человек вроде как раскаивается в муках, хотя бы потому, что хочет избежать страданий. А настоящее покаяние наступает, когда человек начинает сопереживать. Есть ещё одна интересная деталь, которую я заметил. Тот же Торквемада сразу понял, что муки человека, которые ему приходиться на себе испытывать, -- это запись жизни. А значит, для того несчастного человека эти муки уже в прошлом. К тому же и при своей жизни Торквемада прекрасно понимал, что человек мучается, и даже наслаждался этим. Словом, когда Торквемада начинал испытывать адские муки, он жалел только себя.
– - А ведь так оно и есть. Честно сказать, никогда не верил в покаяние. Все эти извини, прости...
– - напустив на себя умный вид, говорил я.
– - У человека начинаются проблемы -- он сразу кается, а верни всё назад -- он опять по-свински себя ведёт. Покаяние -- это временное просветление рассудка. Всего лишь, к сожалению.
Писатель посмотрел на меня внимательно, но спорить не стал, лишь тихо обронил:
– - Может, вы и правы.
– - А ещё придумали какие-то душевные страдания. Нет, конечно, угрызения совести есть, но...
– - А вот здесь вы заблуждаетесь. Муки живого человека, горящего на костре, -- это, несомненно, страшно. А знаете ли вы, что чувствует палач, когда проживает жизнь своей жертвы от рождения до ужасной казни? Проживает всю жизнь в мельчайших подробностях?
– - А это возможно?
– - В этом-то и весь ад! Это очень страшные душевные и физические страдания. Больше, наверное, -- душевные. Вам уже приходилось испытывать муки, погружаясь в прошлое?
– - Да, совсем недавно я испытал мучительную физическую боль одного человека. Я вам о нём только что говорил.
– - Я вспомнил, как мучился вместе с Власовым, и холодок пробежал по моей спине.
– - Заметьте, ваше сознание никуда не делось. Вы же мыслили в это время?
– - Да, я слышал мысли этого человека и сам думал, но как-то странно...
– - Вы прожили небольшой фрагмент, а представьте, вы родились этим человеком. Знаете глаза его матери, с её любовью и надеждами, знаете всех его родных и близких. Мечты и стремления этого человека становятся вашими. Вы ясно начинаете осознавать, кем может стать этот человек, что он может сделать для человечества. И вы знаете, кто есть вы -- подленький, изощрённый убийца, ничего доброго не сделавший для людей. И вы всегда помните, что вы, именно вы убийца этого человека. Вы всё ещё считаете, что душевных страданий не существует?
Писатель говорил с таким напором, что я потерялся. Всё во мне обмерло, и вздохнуть не могу, как будто холодная и железная когтистая лапа сжала сердце. Словно я и впрямь убийца и виноват во всех смертных грехах.
– - Вы правы, -- тихо ответил я.
– - Это происходит и с Торквемадой. Он живёт и знает, что в конце концов он предаст страшной смерти самого себя. И когда он сам себя приговаривает, возникает состояние сознания, когда оно знает жизнь двух людей, палача и жертвы, знает обе эти жизни от рождения и до смерти.
А ещё, Иван Михайлович, я подметил одну интересную деталь. Если какой-то злодей, проживая жизнь своей жертвы, искренне раскаивается, у него начинает размываться или даже разрушаться собственное сознание. Он уже как бы перестаёт мыслить, чужая жизнь поглощает всё его сознание, и он мечтает, любит и надеется за этого человека. И лишь только в конце объясняющая страшная концовка: он видит убийцу, в котором узнаёт самого себя. Это, разумеется, страшно, но, согласитесь, всё же легче, чем от рождения до смерти знать, кто ты есть для этого человека, заглядывать в глаза его матери, каждый день видеть его родных и близких. Вот вам и необходимость раскаяния. К тому же истинное душевное покаяние может помочь выбраться из ада прошлого, а то и вовсе избежать этих мук.
– - А сейчас Великий инквизитор раскаивается?
Разумовский помялся и опять заговорил таинственно и витиевато:
– - Настоящего перелома сознания пока не случилось, хотя были довольно интересные моменты... Знаете, муки злодеев действительно можно назвать вечными муками. За прошедшие пятьсот лет Торквемада прожил всего тридцать семь жизней. А загубил он десятки тысяч, страдания принёс сотням тысяч. Вот и посчитайте.
В моём мозгу сложилась совершенно невероятная цифра. Стало даже жалко как-то Торквемаду. К тому времени, когда он освободится, человечество уже на другие планеты переберётся, разбредётся по всей Вселенной, а он всё будет сжигать и сжигать самого себя в мрачных капищах средневековья. А Гитлеру вообще, наверно, придётся не один миллиард лет расплачиваться, если перемножить десятки миллионов погубленных и изувеченных жизней.
Так и подумаешь: как же ошибаются "сильные мира сего", думая, что если не своими руками, то и крови на них нет. Бедные... Им лучше вообще не умирать. Ведь им предстоит изведать всю мерзость смерти, все её ужасы, грязь и изощрённость. Также заблуждаются и религиозные фанатики, эти террористы-смертники, которые убивают невинных людей. Они думают, им уготован рай на небесах, вечное блаженство с неисчислимыми гаремами девственниц, а их ждёт долгое мучительное знакомство с теми жизнями, которые они погубили. Это если у них ещё душа есть, что вряд ли.