Тебе больно?
Шрифт:
Сглотнув, я встречаю его взгляд, оставаясь в воде, где безопасно. Я не могу расшифровать ни одну из эмоций в его глазах. Он держит их на замке, и не знать, что он чувствует или о чем думает — это смущает.
— Ты собираешься убить меня сейчас?— спрашиваю я, мой голос едва превышает грохот водопада. Было бы невероятно легко, если бы мои крики были смыты.
— А тебя кто-нибудь будет искать? — отвечает он.
Я сардонически улыбаюсь.
— Да. Меня ищут прямо сейчас. — Он никогда не поймет правды этого заявления. По крайней мере, пока не станет слишком
— Этот водопад не очень известен, — отвечает он, проводя взглядом по моей шее, а затем возвращаясь к глазам. — Потребуется время, чтобы найти тебя.
Несмотря на то, что я вспотела от температуры, его ответ — нет, его голос — посылает мурашки по моему позвоночнику.
Я пожимаю плечами.
— Я не хочу, чтобы меня когда-либо нашли.
— Тогда, полагаю, ты там, где мне нужно, — лениво тянет он.
Я в беде, но это тот вид опасности, который заставляет тебя неконтролируемо улыбаться, когда ты находишься на грани между жизнью и смертью. Опасность, которая дает тебе острые ощущения, заставляет чувствовать себя живым, а потом оставляет тебя опустошенным, когда все заканчивается.
— Хочешь знать, что я думала о тебе, когда мы были в баре? — спрашиваю я.
— Что я могу оплодотворить тебя одним взглядом, — сухо повторяет он. От его слов у меня в животе поднимается жар. Я даже не хочу детей, поэтому стыдно признаться, что я невероятно возбуждена.
Это как если бы твоя знаменитость говорила о том, что хочет тебя обрюхатить. Неважно, хочешь ты детей или нет, твои трусики тут же тают при одной мысли об этом.
Я качаю головой, глубоко вдыхая, надеясь, что вдыхаю кислород, который очистит мой разум от бреда.
— Что ты можешь погубить меня одним лишь кончиком, — признаю я, усмехаясь, когда он выглядит немного ошеломленным.
— Почему ты думаешь, что я буду тебя трахать?
Ой.
Я пожимаю плечами, игнорируя смущение, начинающее ползти по моим щекам.
— Ты хочешь сказать, что не стал бы?
Он смотрит на меня минуту, его глаза оценивают. Такое ощущение, что у него есть отмычка и он копается в моем мозгу, пытаясь разгадать все мои секреты.
Но я никогда не расскажу.
Наконец, он медленно качает головой, его язык проводит по нижней губе. Я наблюдаю за этим действием, мой рот приоткрыт и слюна течет.
Он опускает колено, обе ноги теперь погружены в воду, и наклоняется вперед. Я вздрагиваю под его пристальным взглядом, не зная, пылают ли его глаза оттого, что я ему тоже нравлюсь, или он устал от моих вопросов.
— Ты собираешься погубить и меня. Но, к несчастью для тебя, именно здесь я чувствую себя как дома.
Я набираюсь храбрости, чтобы подойти к нему ближе, но не настолько близко, чтобы он схватил меня. Я еще не настолько храбрая.
Я вообще никогда не была храброй.
— Что это значит? — спрашиваю я, отвлекаясь на еще одну капельку, стекающую по его груди.
– Это значит, что если что-то случится, то только сегодня. Одна ночь.
Я смотрю на него сквозь
— Договорились, — говорю я, мой голос хриплый от желания. — Тогда мы больше никогда не увидимся.
Прежде чем он успевает ответить, я ныряю под воду и плыву, пока не оказываюсь прямо у его ног. Я всплываю на поверхность, перебирая руками светлые пряди, и чуть не задыхаюсь от огня в его лесных глазах.
Сердце колотится, я упираюсь руками в каждое его колено и приподнимаюсь, пока мы не оказываемся глаза в глаза. Он напрягается подо мной, но не отстраняется. Вблизи я вижу, какие у него необыкновенные глаза. Вихри золотисто-карих и зеленых оттенков смешиваются вместе, окаймленные темным кольцом. А на правом глазу — темное пятно, как будто кто-то случайно уронил бусинку чернил.
— Но сначала мне нужно убедиться в одной вещи, — говорю я ему, высунув язык, чтобы смочить губы. Его глаза опускаются вниз, наблюдая за тем, как исчезает мой язык, а затем отправляются дальше на юг, задерживаясь на моей груди, которая прижата друг к другу, и воде, стекающей по моим изгибам. Медленно он поднимает взгляд, и к тому времени, как наши глаза снова встречаются, я почти задыхаюсь. Теперь я вижу, как сырые эмоции отражаются в моих глазах. Почти дикое желание, и это чертовски бодрит.
Его кулаки сжимаются, а мое дыхание сбивается, когда я наблюдаю, как одержимый нуждой мужчина держит себя совершенно неподвижно, даже дыхание не расширяет его грудь.
Продолжая, я шепчу:
— Я устала от мужчин, которые не знают, что делают. Поэтому сначала поцелуй меня. Если ты не знаешь, как трахать меня ртом, то не будешь знать и как использовать свой член.
Он хихикает, звук низкий и глубокий. Без юмора, как будто я только что сказала ему, что не боюсь его, в то время как он держит нож у моей яремной вены.
Хотя его ухмылка жестока, она все равно что-то делает с моими внутренностями. Скручивает их, как тряпку, смоченную в бензине, перед тем как поджечь ее спичкой. Я просто знаю, что после сегодняшнего вечера уже никогда не буду прежней.
На его правой щеке появляется ямочка, а белые зубы впиваются в нижнюю губу, как будто он сдерживает циничный смех.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя ртом? Я могу это сделать, детка. Но трахать я буду твою киску.
Он поднимает руку, проводит пальцами по моей щеке и зарывается в волосы. Я трепещу от его огненного прикосновения, мои кости превращаются в желе от одного прикосновения его кожи.
Его хватка становится грубой, рывок вперед и вырывающийся из моего горла вздох, от которого мои руки едва не выскальзывают.
— Но я обещал, что не буду делать ничего, о чем бы ты меня не попросила, — напоминает он мне, в его тоне звучит злобный вызов.
Я никогда в жизни не умоляла о члене. Никогда не приходилось, когда мужчины так чертовски просты. Хотя, наверное, это неправда. Было несколько случаев, когда они случайно натыкались на мою точку G, и я умоляла их остаться именно там.