Тебе больно?
Шрифт:
Мне стыдно за себя, но я не думаю, что знаю, каково это — чувствовать что-то другое.
Не превращай это в привычку, Сойер. У тебя их достаточно.
Как только я вытаскиваю одну и засовываю ее в рот, я понимаю две вещи. Я забыла купить зажигалку, а рядом со мной кто-то сидит, и тяжесть его взгляда застывает на моем лице, как засохшая глина.
Я поворачиваюсь и вижу, что пожилой мужчина с темно-коричневой кожей протягивает оранжевую зажигалку, такую же яркую, как мои шлепанцы,
Улыбаясь, я наклоняюсь вперед, и он щелкает ею. Огонь завораживает меня не меньше, чем наблюдение за тем, как он пожирает хрупкую бумагу. Дым от палочки вьется в соленом воздухе, обжигая мне глаза и попадая в лицо.
— Спасибо, — говорю я, отмахиваясь от дыма. — Хочешь одну?
— Конечно, — говорит он. Я протягиваю ему сигарету и внимательно наблюдаю за ним, пока он прикуривает свою, оранжевое свечение разгорается, когда он вдыхает.
— Пытаюсь прекратить курить, но никак не могу бросить навсегда, — размышляет он.
Ужасная проблема, которую я не должна себе создавать, но потом меня накрывает волна эйфории, и я думаю, что это не так уж плохо. Это длится не больше минуты, но это делает острую грань терпимой, а это все, что мне сейчас нужно. Это, и хорошая компания.
— Когда мы когда-нибудь сможем отпустить то, что причиняет нам наибольшую боль? — пробормотала я.
— Ну, ты меня поймала.
Я ухмыляюсь.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, пытаясь выдохнуть дымное «О», но безуспешно.
Он хихикает, звук хриплый.
— Не помню, когда в последний раз симпатичная молодая леди спрашивала, как меня зовут. Меня зовут Саймон.
Обычно, если бы старый, незнакомый мужчина назвал меня красивой, я бы встала и ушла без оглядки, но то, как он это говорит, не вызывает у меня дискомфорта. На самом деле, это заставляет меня чувствовать себя немного так, как должен чувствовать себя дом. Теплым и гостеприимным. Безопасным.
Это чувство комфорта убаюкивает меня и заставляет делать то, что я редко делаю. То, что я никогда не делаю. Я называю ему свое настоящее имя.
— Сойер. Спасибо, что составил мне компанию, Саймон.
Проходит несколько секунд молчания, а затем:
— Хочешь увидеть мою новую татуировку?
От неожиданности я на секунду замираю, сигарета зависла на полпути ко рту, прежде чем я быстро произношу:
— С удовольствием, — а затем зажимаю ее в уголке губ.
Он закатывает свои шорты и показывает мне свою новую татуировку. Черные, неровные линии составляют слова «Fuck You», выведенные посреди его бедра, все еще опухшего и раздраженного. На этот раз я действительно застигнута врасплох.
Удивленный смех вырывается из моего горла, и я чуть не теряю сигарету
— Боже мой, мне это нравится. Наверное, больше, чем мой любимый палец. Больно? — спрашиваю я, наклоняясь ближе, чтобы рассмотреть чернила. Это явно сделано не профессионально — на самом деле, это довольно дерьмовая работа — но я думаю, что именно это мне нравится больше всего.
— Нет, — говорит он, махнув рукой. —Это терапия. Хотя не уверен, что ты имеешь в виду под любимым пальцем.
Я поднимаю левую ногу и показываю на нее.
— Мой мизинец на ноге очень милый, ты не находишь?
Он наклоняется и внимательно осматривает его.
— Ты права. Мне тоже нравится этот палец.
Улыбаясь, я опускаю ногу и смотрю вниз на неправильную форму. Я влюблена в него. Мне всегда пригодится небольшая терапия в виде необдуманных и слегка маниакальных решений.
Я втягиваю в рот очередную порцию дыма и выдыхаю его, пытаясь побороть импульс, поднимающийся внутри меня.
— Где ты это сделал?
Он пожимает плечами.
— Я сделал это сам. Слышала когда-нибудь о тебори (прим.пер Традиционная японская татуировка.) ?
Я качаю головой, тогда он роется в кармане и достает пузырек с черными чернилами и горсть запечатанных игл.
Я поднимаю брови, удивляясь, зачем он носит с собой все это, но радуясь, что он хотя бы использует неиспользованные иглы.
—Это традиционный японский метод. Люди называют их татуировками палкой и тычком, — объясняет он.
— Как это работает?
Он объясняет мне процесс, который звучит довольно просто. Настолько просто, что я подумываю о том, чтобы сделать себе такую же. У меня нет ни татуировок, ни роскоши пойти в салон и заплатить за них.
Только я открыла рот, чтобы спросить, откуда он взял материалы, как он вклинился:
— Хочешь, я тебе сделаю?
Я качаю головой, и ухмылка пробирается по моим щекам.
— Да, — говорю я, кивая головой, решив, что идея незнакомца сделать мне татуировку на автобусной остановке слишком хороша, чтобы от нее отказаться. Это идеальный вид спонтанности, который мне нужен. — Что ты хочешь за это?
Он кивает в сторону моего пластикового пакета.
— Этой пачки сигарет будет достаточно.
По его взгляду у меня возникает четкое ощущение, что он больше заинтересован в том, чтобы я не закурила, чем в том, чтобы закурить самому. Интересно, заметил ли он, что еще было в пакете?
Я улыбаюсь.
— Договорились. Я хочу такую же, как у тебя. И в том же месте. Мы можем быть одинаковыми.
Мне нравится идея иметь одинаковые татуировки с Саймоном. Думаю, это дает мне ощущение, что я нашла друга в моем маленьком одиноком мире и мне будет кого вспомнить, когда я в конце концов уеду.