Тебе больно?

Карлтон Х.Д.

Я теряю контроль..

Я могу только задыхаться от эйфории, все звуки прекращаются, пока я борюсь за кислород. Мой рот открывается в беззвучном крике, неспособный выдать что-либо еще, когда мое тело потеряло контроль.

Мои глаза закатываются, и я чувствую, как что-то просто... щелкает. Каждый из моих жизненно важных органов перегружен оргазмом, проходящим через меня, и кажется, что я буквально взрываюсь. Только когда я на грани потери сознания, мои легкие наконец-то открываются, позволяя мне выпустить резкий крик.

— Черт, —

ругается он на меня, продолжая атаковать пальцами. Смутно я вижу лужу жидкости в его руке, но я слишком в бреду, чтобы заботиться об этом, пока он продолжает делать... о Боже, это.

— О Боже, Энцо, — всхлипываю я, мое тело бьется в конвульсиях, в то время как его тело напрягается, пытаясь удержать меня в неподвижном состоянии. Его пальцы убираются, заменяясь языком, и он жадно пьет из меня.

Когда этого становится слишком много, он отступает, и я чувствую, как моя душа проваливается внутрь меня, измученная самым потрясающим оргазмом, который я когда-либо испытывала.

— Это, — задыхаясь, произношу я, — было ненормально.

Мои ноги трясутся, а шок опустошает мое существо, когда он поднимается из воды и переползает через меня.

Потребовалось усилие, чтобы сфокусировать мои обескровленные глаза, но когда это произошло, я тут же покраснела от увиденного. Его лицо... мокрое, а глаза пылают жаром.

— Разве я...? — я запнулась, слишком смущенная, чтобы произнести это вслух. Я никогда раньше не кончала, и этот опыт был таким же потусторонним, как утверждали другие.

— Да, — подтверждает он, его голос становится глубже от безудержного желания. — А теперь я хочу увидеть, как ты кончаешь на мой член. — Он наклоняется, посылая мурашки по моей плоти, шепча: — Я не остановлюсь, пока ты не кончишь.

О, черт. Я умерла, не так ли? Случился какой-то сердечный приступ. Конечно, мужчины, решившего заставить девушку кончить больше одного раза, на самом деле не существует, верно?

Он дергает за веревочки на моей шее, желто-масляный верх купальника соскальзывает с моих грудей, когда узел ослабевает.

Глубокий гул нарастает в его груди, когда его руки поднимаются вверх и берут их в свои большие ладони, проводя большими пальцами по моим соскам и вырывая хныканье из моего горла.

— Прекрасно, — бормочет он.

Я прикусываю губу, глядя на него сквозь ресницы. Он смотрит на меня так, словно я шедевр, святыня для поклонения, и я не могу отрицать, насколько это бодрящее ощущение.

Я вытираю губы и слабо произношу:

— Спасибо. Я сама их вырастила.

Он не обращает на меня внимания, вместо этого опускается и захватывает сосок зубами. Резко вдыхая, я выгибаюсь в его горячем рту, глаза закатываются синхронно с его языком.

Он глубоко стонет, прежде чем переключиться на другой. Его хватка становится карающей, и я наслаждаюсь ощущением того, как его

руки гладят меня. Я хочу, чтобы к утру я была вся в синяках. Это будет последний раз, когда он прикасается ко мне, и я хочу, чтобы у меня осталось что-то хорошее в память о нем, прежде чем я все испорчу.

Он отстраняется, а затем ругается.

— Черт возьми.

— Что, что случилось? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг в поисках источника проблемы. У него что, стояк пропал? Господи, вот это мне повезло. Найти парня, который может трахаться как бог, но только когда у него встает.

— Нет презерватива, — задыхается он. Он начинает отстраняться, но я останавливаю его.

— Не хочу показаться странной, потому что мы незнакомы, но я чиста и принимаю противозачаточные средства.

Его бровь сжимается, губы хмурятся.

— Я не трахаюсь без презервативов.

— Тогда почему ты привел меня сюда? Почему не к себе домой или в гостиницу?

— Потому что ты выглядела так, будто тебе нужно убежать. Я не планировал тебя трахать.

— О, — говорю я, неловко прочищая горло. — Ну... эээ... ты обеспечил побег в полном порядке.

На его губах появляется намек на ямочки, и меня снова одолевает потребность показать их.

Медленно, его глаза прослеживают мои изгибы, и впервые я ощущаю чувство незащищенности. Неадекватности. Как будто он может видеть грехи, которые покрывают мое тело, как масло.

— Может быть, только на этот раз, —пробормотал он, кажется, про себя. Я сжимаю губы вместе, нетерпеливо ожидая его решения. Когда его лесные глаза поднимаются, у меня чуть не останавливается сердце в груди.

Он просто такой чертовски... напряженный.

— Ты погубишь меня, — повторяет он.

Погублю.

— Не погублю.

По крайней мере, не так, как он думает.

— Ты лжешь.

Да.

— Ты будешь не единственным, кто будет разрушен, помнишь? — я успокаиваюсь, решив идти на поводу у правды.

Я абсолютно точно погублю его, и позже буду ненавидеть себя за это больше, чем уже ненавижу.

Глава 4

Сойер

— Я тоже чист, — говорит он хрипловато. — Теперь сними их, — требует он, кивая на свои шорты.

Мои конечности гудят от облегчения, заставляя их неметь, когда я вцепляюсь большими пальцами в его пояс и стягиваю их вниз, насколько могу дотянуться. Он спускает их до конца, и мои глаза расширяются, когда он садится на колени.

Он не просто длинный, а невероятно толстый, с венами по всей длине.