Тебе, Победа!
Шрифт:
– Это не нарийя, - отозвался Сардар, поднимаясь на пригорок.
– Как не нарийя?
– Но ведь он за нами летел?
– А кто же, если не нарийя?
– все горохом посыпались из-под упавшей сосны, наперебой задавая вопросы.
Таук был уже на другой стороне пригорка. Он остановился, ясно видимый на фоне сугробов.
– Дело сложнее, чем я думал.
– Он говорил медленно.
– Этот флаер, может быть, летел за нами, а может, и нет. И даже скорее всего, нет. И это не нарийя. Все флаеры и на моей яхте, и
Клю увидела, как вздрогнул Реми.
– А этот - серебряный, - пробормотал мальчик.
Без дальнейших разговоров все быстро пошли к глайдеру, обгоняя друг друга.
Рассвет вставал над Акаи. Синее безоблачное небо на юго-востоке было совершенно алым. Внизу, покрытые сонными туманами, плыли лесистые холмы. Впереди, на юге, неясными тенями поднимались горы.
В холодном утреннем небе на километровой высоте несся глайдер.
В кабине было холодно: экономная автоматика почти отключила отопление, чтобы сберечь тающую энергию до восхода солнца.
На заднем сиденье глайдера спали Реми и Клю Мартен. Вжавшись в угол, закинув руки за голову и вытянувшись насколько возможно, спал Йонас Лорд с заострившимся, заросшим щетиной лицом.
На правом переднем сиденье, опустив голову на грудь, спал юный монах Сакамото Ёсио. На коленях его лежал автомат, а грязные войлочные сапоги упирались в стеклопласт обзорного колпака.
Глайдер вел Сардар, то есть тот, кто именовал себя Сардаром. Впрочем, при утреннем свете его хотелось звать именно так - настолько ужасен был вид его лица.
Впрочем, сейчас смотреть на него было некому.
Человек, которого называли Сардар, устало смотрел на горизонт. Руки его, затянутые синлетовыми перчатками, лежали на штурвале. Время от времени он отводил взгляд от горизонта, чтобы глянуть на дисплеи. Затем глаза его вновь устремлялись на далекие темные горы.
Слева возникло нечто новое - глаза Сардара обратились к возникшему в далеком красном тумане червонному краю солнца.
Снова взгляд на дисплеи. На горы.
Солнце встало над Акаи, пока маленький белый глайдер, подвывая от натуги, лез на семикилометровую высоту над горами. Снежно-голубые вершины впереди алели, озаренные рассветом. Постепенно, с набором высоты, горы приобретали все более золотой оттенок, а лежащие глубоко внизу долины, затянутые утренним туманом, из сизых становились голубыми.
Сардар почти чувствовал, как черные пластины поглотителя на борту глайдера жадно тянут солнечную энергию, многократно оборачивая ее в своих микроскопических реакторах и, усиленную, отдают ее пока прямо в двигатель, минуя аккумуляторы - двигатель захлебывался, поднимая маленькую машину на предельную для нее высоту.
Проснулась Клю. В кабине было нестерпимо холодно, густо сипел кондиционер, регенерируя кислород - забортный воздух был разрежен и космически холоден.
– Боже мой, - шепотом
По обе стороны от глайдера вздымались две неимоверной высоты вершины - правая снежно-золотая, с черной скалистой верхушкой, левая - вся сине-черная, в тенях. Глайдер шел на высоте семь тысяч триста метров, вершины же чудовищными столбами поднимались еще как минимум на километр вверх. Метрах в ста под глайдером проносились снега и скалы межгорной седловины.
– Это горы Бовидэ, - сипло сказала Клю и откашлялась.
– Самые высокие горы на нашем континенте.
– Что значит "Бовидэ"?
– спросил Сардар, мельком полуобернувшись.
Клю оцепенела от вида его плоского профиля и замирающим голоском ответила:
– "Рогатые".
– Помолчала.
– До океана остается чуть больше тысячи километров.
Сардар кивнул.
– Ближе к побережью нужно будет приземлиться и найти какую-нибудь еду. Вас с Йоном кормили вечером, я ужинал, а вот твой брат и Ёсио голодны. А через океан лететь не меньше семи-восьми часов.
Горы мало-помалу отступали назад, впереди открылось обширное белое пространство - южные плоскогорья континента были затянуты облаками.
На прибрежных отмелях Великого океана Реми, Йон и Клю набрали сотни две настоящих крупных устриц. Прекрасная еда, чистый белок. После еды все еще раз, прихватив оружие на всякий случай, вышли на отмель, чтобы набрать устриц с собой - если их положить в корпус кондиционера, они сохранятся там, как на льду. От глайдера до отмелей долго шлепали по соленым лужам среди водорослей и совсем было уже собрались расходиться веером, как вдруг Ёсио крикнул:
– Флаер!
– Где?
– быстро спросил Сардар.
– Над горизонтом. Тридцать градусов правее.
– Да.
– Сардар заметил крохотную серебряную капельку.
– Долетел до островов и возвращается. Бегом к скалам! Укрыться скорее!
– А глайдер?
– Не успеем. Скорее.
Сотня метров до скал. Сердитый возглас Клю:
– Зачем мы бежим? Что это за флаер, в конце концов?
– Быстрее!
– вместо ответа кричит Сардар. Клю, изнемогая, отстает, Лорд тащит ее за руку. Бежать среди камней трудно. Реми замечает глубокую расселину недалеко от глайдера, все кидаются туда.
– Мы оставили следы, - кричит Ёсио.
На сухом песке, изрытом ветром, следы незаметны, но на плотном мокром песке ниже линии прилива отчетливо видны цепочки следов пяти человек.
– В расселину. Глубже!
– Сардар залег между камней.
– Глубже!
Флаер уже был отчетливо виден - он шел точно на них, видимо, обнаружив глайдер радаром.
– Да кто это, почему мы от них прячемся?
– вскочила вдруг Клю.
– Сардар! То есть мистер Таук! Что происходит?
На Клю бросился Йон, по-космопортовски гнусаво каркнув: