Тебе почти повезло
Шрифт:
Потом он, как хищный зверь в зарослях, притаился за опущенными ресницами и наблюдал, как пульсирует жилка на ее шее, как блестит влажная ложбинка у нее на груди. Он почти не дышал, боясь нарушить этот хрупкий баланс в своей душе. Ему казалось, если сейчас она встанет с постели, он тут же рухнет вниз в реальность, как чаша весов, лишенная противовеса.
Лиза медленно натянула простыню до подбородка и проговорила едва слышно:
— Ты не спишь, не притворяйся…
— Не сплю.
— А почему ничего не говоришь?
— Я
Она не стала спрашивать, о чем он думает и, стянув с него простынь, обмоталась ею.
— Я в душ.
Она ушла, а он остался лежать нагишом, стараясь закрепить в памяти эти быстро ускользающие ощущения еще хотя бы на какой-то промежуток времени.
Они сидели в кухне при мягком свете бра, висевшим над столом. Влад старался много говорить, чтобы не поддаться искушению анализировать происходящее. Лиза слушала, внимательно глядя ему в глаза, как примерная ученица. Иногда она загадочно улыбалась, опустив взгляд.
— Что у тебя с работой? — вдруг спросила она будничным тоном. Так спрашивают жены у мужей за завтраком.
Влад скривил лицо, как от случайно укушенного кислого яблока.
— Не напоминай даже.
— Не буду, извини.
— Я, похоже, влип по-крупному с работой, — пояснил он. — Вот теперь надо собраться с силами и запустить, как говорят, новый проект.
Лиза удивленно склонила голову.
— Ты решил уйти из литературы?
— Нет. Увы, на такое я не способен. Я ведь ничего не умею, кроме как сочинять. Совершенно неприспособленный к жизни человек, хочу тебя разочаровать сразу.
— Ну вот. Сначала, значит, очаровываем, а потом — здрасьти, ни к чему не пригодный, — рассмеялась она.
— Зато честно, — кивнул он. — Более того, я и в своей сфере, как оказалось, мало что понимаю. Мне сейчас позарез нужна мелодрама. То есть, хочу сказать, что я нанялся писать мелодраму.
Лиза восхищенно цокнула.
— Действительно, смело. Хотя жанр-то пустяшный.
— Считаешь? Не знаю, может, ты и права. Только не мужское это дело.
— Тогда зачем нанимался?
— Сдуру, — непринужденно ответил он. — Соблазнили гонораром. Продался, короче.
— Ну что ж, деньги дело не последнее в нашей жизни. Куда ж без них. Тем более что с твоим режиссером уже не поработаешь. Печально. Ведь в последний момент он согласился на сценарий.
Влад не отозвался на эту реплику, лишь сухо заметил:
— Мне неизвестно, о чем он хотел со мной поговорить.
Некоторое время они молчали. Эта пауза, возникшая после упоминания о Павлове, разрушила канву разговора. Образовалась брешь, которую Влад не знал, чем заткнуть. Все что угодно, только не о смерти Павлова!
— Лиза, — нарушил он молчание, — хочу спросить, чем болен твой сын. Не из любопытства, пойми меня правильно. Просто сейчас у меня есть деньги, и если требуется вывезти ребенка куда-то на серьезное лечение, я мог бы оплатить.
Лиза поменялась в лице. Вилка со стуком упала на тарелку, она опустила руки на колени и выжала из себя улыбку:
— Нет, пожалуйста, Влад, это слишком больная тема для меня. Деньги здесь
— Хорошо. Я больше никогда не затрону эту тему, — пообещал Влад.
В конце концов, подумал он, нужды в деньгах Лиза, похоже, не испытывает. У нее был когда-то состоятельный муж, который, по всей видимости, и помогает ей сейчас.
Разговор не клеился, несмотря на все усилия Влада. Он понимал, что они с Лизой оказались по разные стороны драмы, разыгравшейся у каждого по своему сценарию. Ни он, ни она не желали выворачивать наизнанку свои проблемы друг перед другом. И потому, наверное, как опытные фехтовальщики, оба деликатно уклонялись от болезненных уколов.
Он вернулся домой далеко за полночь, долго не мог заснуть, лежал, улыбаясь в темноте, и благодарил судьбу за этот вечер.
Утро пришло неожиданно. Влад был удивлен, глянув на часы. Надо было начинать жить в новом режиме — рабочем. Наверное, поэтому ему так хотелось оттянуть этот момент. Он долго плескался в душе, затем неспешно готовил завтрак, и понимал, что это тревожный симптом. Работа не заладится. Так было всегда. Всегда, но не в первый день! Бывали моменты, когда написав добрый кусок сценария, работа вдруг стопорилась. Тогда он делал день-другой перерыв, чтобы свежим взглядом оценить работу и наметить перспективы. А сегодня… Ему еще никогда не приходилось работать под прицелом. Получится ли? Кто знает, может постепенно получится втянуться в эти «розовые слюни», как сказал Неверов. Да и Неверов ли он? Как-то на этот счет у Влада были большие сомнения. Продался помимо воли черт знает кому!
Влад едва не проворонил сковородку. Спохватившись, он быстро выложил на тарелку слегка уже подгоревший омлет. Так оно и есть, продолжил он делать выводы, Неверов — дьявол, заманивший его в ловушку. Кто же стоял за этим… человеком? Ракитин? Нет такой фамилии в списке его знакомых. Никогда в жизни не контактировал он даже случайно… Стоп, стоп! Случайно — вот ключевое слово. Случайно могли быть встречи и контакты с любыми людьми, фамилии которых он не знал, и надобности в этом никакой не было. Это же элементарно!
Принявшись за кофе, Влад задумчиво уставился на холодильник, как на белый лист. Невольно его мысли начали укладываться черными буквами на белую эмалированную поверхность. «Проклятый день» — так, кажется, он решил озаглавить свой новый сценарий. Что ж, пусть так и будет. Какое еще можно придумать название, если не самое правдивое? К тому же, не выходит за рамки требований заказчика. Один день или ночь — неважно — вполне могли перевернуть жизнь не только ему, но и придуманному персонажу. Тут как бы все совпадает. А что дальше? Он со своим ужасом не может разобраться, а тут дама… Вот где загвоздка. Как быть с женской психологией? Одно дело женщина-герой в детективе, и совсем другое — в мелодраме. Тут придется влезть в шкуру женщины по самую макушку. Силы небесные, сжальтесь…