Тебе почти повезло
Шрифт:
— Стоп, Влад, я что-то не поняла. Едва не схватили… кого? Кто преступник?
— А преступник, по замыслу убийцы, должен быть я. Меня вызвали к Павлову в тот момент, когда ему уже был подписан смертный приговор. Я приехал к нему, когда он был практически еще теплым. Извини за подробности.
— Влад, ты рассказываешь такие вещи, что меня просто оторопь берет. А кто тебя вызвал?
Влад скрестил руки на груди и грустно усмехнулся.
— Так он сам и вызвал. Только голос у него был странный. Такой сиплый, что я подумал, не простуда ли у маэстро. Но оказалось, что все дело в яде, который
Жена Артема была поражена услышанным и, казалось, в эти минуты забыла про свои проблемы. Она плеснула себе в стакан воды и с жадностью сделала несколько глотков, как будто ей пришлось много говорить и в горле пересохло.
— Послушай, — сказал она, — я даже не думала, что дело примет такой оборот. Действительно, как будто вы втроем — мишень. Но почему все так замысловато, причудливо? И если вы с Артемом и Пашей давние друзья, то твой продюсер тут при чем? Он в чем мог провиниться?
— Этот вопрос и меня мучает. Но на ум приходит лишь одно объяснение — Павлова выбрали в качестве орудия, чтобы наказать меня, да еще как можно эффектнее. Он выбран лишь потому, что связан со мной работой. Я тут очень уязвим, понимаешь? Поманил продюсер меня пальцем к себе — и я тут как тут. Обставляй любой спектакль по своему вкусу. И потом, прикинь, как это звучит: сценарист убил своего кинопродюсера! Хайп!
— Чего? — Наташа поморщилась, как будто плохо расслышав.
— Хайп. Шумиха, ажиотаж. Это меня сегодня один юноша просветил.
— А-а. Да уж, хайпее не придумаешь. Ну а если серьезно? Влад, что-то надо делать, ты в опасности. Может, тебе лучше уехать, спрятаться что ли, я даже не знаю…
— Не получится, — Влад с тоской глянул в окно. Возможно, я в силу профессии сгущаю краски, но у меня впечатление, что эти люди следят за каждым моим шагом. Где бы я ни оказался — им становится это известно.
— Им? Ты так говоришь, потому что считаешь, что их там много?
— Наташенька, я говорю «им», потому что вообще ничего понять не могу. Один, два, три… десять. Не знаю. Кстати, ты никогда не слышала про медбрата, делающего уколы на дому?
Женщина поежилась:
— Ну и переходы у тебя… Нет, Влад, не слышала. Но звучит зловеще. Это ты о чем? Даже мурашки по коже. В поликлинике у нас работает парень-лаборант, кровь берет на анализ.
— Перестань. Я к тому, что Игорь Павлов пользовался услугами некоего медбрата. Что-то лечил уколами. Возможно, что он имеет отношение к смерти Павлова, прямое или косвенное. Опять же, повторюсь: возможно. Это версия, которую я никак не могу проверить. Не знаю как.
Наташа задумалась, сделала неопределенный жест руками и сказала:
— Даже не знаю, что тут можно сделать. Я поспрашиваю у своих знакомых, не сталкивались ли они с таким медбратом.
— И не думай! Я тебе рассказываю не для того, чтобы ты навлекла на себя беду! Просто будь в курсе. И если вдруг случайно что-то услышишь — сразу мне сообщи. И все, и никаких расспросов
— Да ты меня уже так запугал, что я на прохожих буду бояться глянуть.
— Вот и хорошо, — буркнул Влад, пожалев вдруг, что рассказал ей так много. С другой стороны, подумал он, Наташа должна быть начеку и понимать, что в случае с Артемом дело не в банальном адюльтере.
После разговора с женой Соколова на душе у Влада скребли кошки. История, приключившаяся с ним и его друзьями, обрастала новыми подробностями как железо ржавчиной, за которой скоро вообще ничего не разберешь. Где Артем? Что за странные звонки? Если похищение, должны были потребовать выкуп. А если денег не требуют, то и не похищение это вовсе. Заколдованный круг какой-то…
За стеклом автомобиля роился мелкий серый снег. Влад с усмешкой подумал, что жизнь в его сознании на фоне непроглядной унылой погоды разделялась на промежутки только приемами пищи — завтрак, обед, ужин. Обед — это когда еще немного светло, а завтрак и ужин — в полутьме. И во всей этой смертельно тоскливой круговерти серых дней его единственным занятием было распутывание клубка необъяснимых событий. Кто-то специально подкинул ему этот клубок и теперь потешается, глядя, как он мечется, словно затравленная зверушка, запутываясь все больше и больше. Пашу и Артема уже пристроили — кого в гроб, кого… черт знает куда. Следующий в очереди — он.
Начиная с осени, Влад заметно сократил свои контакты с друзьями. На то были причины, прежде всего творческого характера. Надо было сдать продюсеру сценарий. Зная привередливость Павлова, Влад работал много, кропотливо переделывая сомнительные сцены. Сейчас ему казалось, что именно в это время зарождался чей-то коварный план всех этих преступлений. И возможно, будь он более близок с Артемом и Павлом все эти месяцы, сейчас ему было бы проще понять или хотя бы предположить, что на самом деле произошло.
Ему много раз приходилось проводить расследования в своих сценариях. Но то было кино. А как на самом деле ищут преступников, он имел весьма смутное представление. Наверное, в распоряжении современных сыщиков есть много всяких технических примочек, помогающих им докопаться до истины. Но это было все из папки «секретно», и ни один консультант, ясное дело, ему ни о чем таком не рассказывал.
Желтый жилет и полосатая палка перед лобовым стеклом возникли так неожиданно, что Влад едва успел затормозить. Он вдруг понял, что вел машину на автопилоте, мало вглядываясь в обстановку на дороге. Опустив стекло, он протянул документы, не дожидаясь протокольных слов дпсника.
— Так… Семенов…Владислав Петрович, вы знаете, почему я вас остановил? — лейтенант внимательно смотрел в лицо Влада, сравнивая, очевидно, соответствие оригинала с фото.
— Если честно, не совсем, — пробормотал Влад, кляня себя последними словами. Только бы не отобрали права — ему сейчас никак нельзя без транспорта.
— Не совсем, — повторил за ним лейтенант и удовлетворенно качнул головой. Похоже, такой ответ его устроил, потому как давал простор для продолжения воспитательной беседы. — Но вы же заподозрили? Или знаете, но не хотите сознаваться. А?