Тебе повезло, детка!
Шрифт:
У Марины тоже не все гладко складывалось. Кажется, после того единственного раза между ней и новым шефом больше ничего не было. Она с каждым днем все больше и больше нервничала. Заставляла меня каждый день ходить дома в своих костюмах уже не по вечерам, а перед самой работой, надевала белье, в котором я спала. Могла потребовать срочно отдать ей мои трусики, когда я появлялась в офисе, но мы с ней больше не менялись бельем. От моих осторожных вопросов Марина отмахивалась или огрызалась, чтобы я за своей жизнью следила.
Вообще, у меня даже начало создаваться
Вдобавок ко всем расстройствам я натолкнулась в интернете на сообщение о растерзанной в парке девушке, что мгновенно напомнило о смерти Оксаны. В руке у потерпевшей был зажат букет из опавших листьев, и гадали, относится ли это убийство к серии Садовника, как окрестили маньяка, или нет.
Вот о таких происшествиях, где замешаны модифицированные, не сильно-то и сообщали по федеральным каналам. Люди создавали группы, где делились информацией и фотографиями, помогали родственникам потерпевших, просили откликнуться свидетелей, просили владельцев машин в том районе проверить записи навигаторов, искали любые зацепки.
Я случайно натолкнулась на одну такую группу, охотящуюся на Садовника. Оказывается, он давно орудует, похожие случаи происходили в разных городах. Каждый раз убийца оставлял в руке жертвы какой-нибудь цветок. Что примечательно, девушки не были изнасилованы. Казалось, на них просто вымещали звериную ярость.
Я написала в группу об Оксане, внося в их копилку и этот случай. Так познакомилась с Денисом, одним из активистов. Он выяснил подробности по своим каналам, от него и узнала, что убийство Оксаны списали на нападение дикого зверя. О розе, зажатой в руке девушки, в официальных документах не упоминалось. У нас завязалась переписка, он спрашивал, уверена ли я, что был цветок. Кто-то из группы съездил в мою деревню и уточнил подробности у людей. Мои слова подтвердились, и Оксану тоже причислили к жертвам Садовника.
Пока ехала по заданию, скинула Денису ссылку на происшествие в парке.
«Уже видел. Следим за ходом дела. Спасибо!» – отозвался он.
«Думаешь, это он?»
«Пока непонятно».
Ну да, Садовник всегда оставлял жертве именно цветок. Таких жертв уже было свыше пятнадцати. Семь здесь, а остальные похожие случаи в других городах – и это на протяжении трех лет. Несмотря на большое количество жертв, официально дела только недавно объединили в одно, и то только потому, что группа набрала большое количество подписчиков и этим заинтересовались журналисты. Еще больший их интерес вызвало то, что многие свидетели исчезали или отказывались от своих показаний, а улики пропадали. Это дало повод обвинять модифицированных в том, что они прикрывают своих.
Я следила за деятельностью группы в надежде, что однажды преступника поймают. Очень хотелось облегчить свою совесть доказательством, что к смерти Оксаны не имею отношения. Про встреченного мной модифицированного никому в группе не говорила из осторожности. Достаточно того, что тогда дала участковому свои показания и описание оборотня. Если честно, я мечтала обо всем забыть. Но чувство вины не давало, заставляя следить за этим делом. К сожалению, забыть не получалось не только у меня.
Я закончила дела и уже направлялась домой, собираясь нырнуть в метро. Радовалась, что Марина опять все устроила, отослав меня в конце рабочего дня с заданием, и браслет останется на мне. И вдруг проезжающий мимо автомобиль резко вильнул к бордюру и затормозил, вызывая возмущенные сигналы других машин. Дверца распахнулась, и я услышала удивленное:
– Рыжуля?!
По-хорошему, именно в этот момент мне следовало бежать, но, как в кошмарном сне, ноги ослабли, и я замерла, с ужасом наблюдая, как из машины выходит спортивного телосложения мужчина. Этот прищур глаз узнала мгновенно. Модифицированный был в дорогом костюме, и пиджак другой. Имени его я не знала, да и свое ему не называла. Но тогда, у реки, он меня тоже Рыжулей называл.
– Привет! А ты здесь откуда? – Он остановился напротив меня, оглядывая с головы до ног.
– Работаю. Извините, мне нужно бежать, – опомнилась я, отшатнувшись от него.
Он ловко поймал меня за руку, уставился на браслет.
– Издательство «Рай», – прочитал, заставив похолодеть.
– Отпустите! Вы не имеете права…
Несмотря на то что людской поток огибал нас и никто не думал вмешиваться и спешить на помощь, мою руку он выпустил, удивленно заметив:
– Ты меня боишься?! Почему? Разве я тебе не помог? Кстати, ты мне кое-что задолжала.
– Я ваш пиджак Оксане отдала.
– Какой Оксане? Он не у тебя? Извини, я был вынужден тогда уехать и не пришел.
– Да? – Теперь уже в смятении была я. Выпалила: – У меня нет вашего пиджака! Оксана взялась его вам отнести, и в тот день ее убили.
– И ты думаешь, что это сделал я? – догадался он.
– Я ничего не думаю. Извините, мне надо спешить.
– Давай я тебя подвезу. Тебе куда?
– Нет!
Голос испуганно дрогнул от такого предложения. Я мысленно пнула себя, чтобы не выглядеть истеричкой, и уже спокойнее привела весомый аргумент:
– Сейчас пробки. Мне нельзя опаздывать.
Сделала шаг от него, пытаясь успокоиться тем, что у метро ведется видеосъемка и под камерами он не станет меня заталкивать в машину.
– Так дело не пойдет. Нам обязательно нужно поговорить и прояснить некоторые моменты. Дашь свой телефон?
Я молчала, не собираясь ничего ему давать. Пусть сейчас он напоминал скорее бизнесмена, а не того нежданного защитника, безжалостно раскидывающего несостоявшихся насильников, доверия у меня к нему не было.