Тебя мне подарили звёзды
Шрифт:
— Ладно. Я согласна, — сдаюсь. Все из-за мамы. Я не хочу с ней ругаться. Илья плотоядно улыбается, словно этого и ожидал. Выжимаю ответную улыбку, но она скорее на кукольную похожа. Взглядом готова прибить Максимова. Особенно после того, как он распускал руки на набережной.
— По рукам, феечка, — поднимается, — только играй натурально, а то нам не поверят.
— Могу сказать то же самое.
— Уж поверь, сестричка, показать чувства, которых нет, я умею, — усмехается, подходя к двери, — и прекращай жрать по ночам. Я в тачку свою сажать бочку не буду.
Козел!
— Ксень, просыпайся, милая, — очень странно слышать ласковые нотки в ее голосе после вчерашнего разговора. Ощетиниваюсь тут же. Не хочу поддавать эмоциям. Внутренний ребенок пусть остается в своей комнате. — Саша сегодня занят. Нас Илья повозит по магазинам.
— Зачем? — смачно зеваю, присаживаюсь и наблюдаю за мамой, которая придирчиво рассматривает мою сумку. Вещи я так и не разобрала. Не думала, что надолго задержусь в квартире Максимовых.
— Во-первых, тебе нужно обновить гардероб, Ксеня, и мы с тобой об этом говорили. Во-вторых, необходимо купить наряд для празднования нашей с Сашей свадьбы.
Почему-то мне неприятно скребет за ребрами. Свадьба. Отвожу взгляд в сторону. Тру глаза, маскируя свои эмоции очередным зевком. Мама мнется, словно хочет что-то сказать, но так ничего и не произносит. Уходит. Я с трудом заставляю себя подняться с постели и в коридоре сталкиваюсь с Ильей. Выражение лица у него такое же, как и у меня. Недовольное. Вспоминаю его предложение и закатываю глаза, когда он мило мне улыбается.
— Доброе утро, — сладко так звучит из его уст. Мысленно расчленяю бедолагу, но также растягиваю лицевые мышцы. Играть так играть.
— Доброе, — сворачиваю в ванную комнату и там смотрю на отражение в зеркале. Как выдержать эту компанию и не свихнуться?
О-о-о… Умываюсь, чищу зубы, привожу себя в порядок и появляюсь за столом, где Илья включает свое обаяние на полную катушку и льстит моей матери. Комплименты сыплются из его рта, будто так и задумано. Сохраняю хладнокровие с трудом. Хочется ударить его чем-то тяжелым по голове. Когда мама уходит, я перестаю улыбаться и вопросительно на него смотрю.
— Очарована мной, да? — нахально играет бровями, а я задыхаюсь от возмущения.
— Тебе не кажется, что ты переигрываешь? Даже слепой заметит, что ты подмазываешься, — шиплю, потому что нормально говорить с ним не получается.
— А ты недоигрываешь, феечка. Включи свои способности и артистизм. Или в деревне этому не учат? Все актрисы в основном из провинции. О чем это говорит? — хамло натуральное. Вид определен. Вот о чем. Только открываю рот, чтобы сказать, но мешает мама. Она культурно показывает нам на часы. Илья тут же подрывается с места, а я пью безвкусный чай и стучу ногой по полу.
— Тебе понравится, — мама улыбается, когда покидаем квартиру. — Здесь тебе не наш городишко. Выбор настолько широкий, что глаза разбегаются. Как с Ильей?
— Отлично, — как же сложно растягивать губы в улыбке!
—
Аха-ха-ха… Мальчик… старается… Оставляю язвительную реплику при себе и сажусь в машину. Максимов проявляет все джентельменские качества — открывает перед мамой дверь и мило разговаривает. Перебор, как по мне. Сразу видно, что включает «хорошего». Как мам не понимает?! Злюсь.
— Илья, ты же знаешь, что сейчас в моде, — от слов матери непроизвольно напрягаюсь, — поможешь?
Илья смотрит в зеркало заднего вида. Удивлен, да?
— Я в молодежных трендах не разбираюсь. Поможешь Ксении?
Что?! У кого-то аж глаза сверкают в отражении!
— Конечно, Инга Константиновна, — слащаво звучит ей в ответ, — упакуем Ксению так, что любая модница позавидует.
И почему я в этом очень сильно сомневаюсь?
11
Ксения Любимова
— Убейте меня… — шепчу, глядя в отражение. На мне страшные джоггеры. Нет, я люблю свободные штанишки, но у этих противный коричневый цвет. В такой раньше бабушки полы в доме красили. Стрёмный. Облезлый.
Сверху не менее отвратный короткий лонг цвета лимона. Придурок-сводный и кеды притащил на платформе. Это не модно. Это не тренд. Это отстой, но я стою и улыбаюсь, как дурочка, когда мама недоумевая хлопает ресничками.
— Так сейчас молодёжь одевается? — тихо спрашивает у Ильи, который еле сдерживается, чтобы не заржать. Ещё бы! Я сейчас выгляжу, как пугало. — Раз так, то… — как-то странно качает головой. — Тебе нравится, Ксюня?
— Безумно, мам, — скалюсь, перемещая свой взгляд на Максимова. — Илье бы в кутюрье пойти.
Ответом мне служит огонь в красивых глазах. Усмехаюсь, но внутренне. От одной мысли, что мне в гардероб попадут такие шмотки, всю корёжит, как груду металла на переработке. Захожу обратно в примерочную и сдёргиваю с себя дорогущий отстой. Последующий час хочется материться, как пьяный байкер, и кидать в каждого бутылками с пивом. Илья изощрённо надо мной издевается. В примерочную не попадает ни одной стоящей вещи. Я чертовски зла на него, а ещё голодна. В меня будто проник огромный червь, которому сколько еды не давай, а всё мало. Надо сдать анализы на паразитов. Хотя… Очевидно, что один из них перекрывает мне кислород и мило улыбается, пользуясь нашим ночным договором. Хватило же глупости скрепить его едой. Теперь и не отмажешься.
— Я ведь отомщу, — с улыбочкой говорю ему, когда приходит мамина очередь выбирать наряды. Пока она бродит по залу, мы с Ильёй стоим рядышком и играем на публику.
— Буду очень ждать, — цокает, рассматривая меня с ног до головы. Бесит. Тем, что мне нравится этот шальной взгляд. Усмехаюсь. — Придумай что-то оригинальное. Или провинция всегда действует по клише? — его тёмная бровь красиво изгибается. Я прищуриваюсь. Хочется зарядить ему по голову бутафорской книженцией, но я стойко выдерживаю, борясь с внутренним демоном. Что-то подсказывает — скоро я от души повеселюсь.