Тебя не заменит никто

Шорников Павел

Он увидел трехгранный стилет с рукояткой в виде тела змеи с головой льва. Это был стилет, который висел на ковре в его питерской квартире!

— Кажется, мне знаком этот клинок, — пробормотал Кирилл.

Дженни взглянула на фотографию, и лицо ее мгновенно изменилось. Наверное, такое выражение лица было у ее матери, когда она наносила смертельные удары свои жертвам. Кириллу даже стало немножечко не по себе.

— Где ты его видел? Когда?

Он уже хотел рассказать о стилете все, но что-то его удержало.

Быть может, предчувствие, что к нему в руки случайно попал ключ к тайне миллионов старика Демилло. Отдать этот ключ просто так?! Никогда!

Кирилл достал из кармана пиджака бумажник, где хранил фотографию жены: Влада, завернутая в белое полотенце, и вместо булавки — стилет.

— Именно об этом клинке говорил тебе перед смертью дед? — Кирилл протянул фотографию Дженни.

— Это он! — вскрикнула она. — Боже мой, это он!

14

Людмила Васильевна что-то заподозрила.

— Ты здорова? — спросила она как-то за ужином.

Влада пожала плечами.

Это был обычный ужин на кухне — Людмила Васильевна со своей сигаретой, Влада и колдун Егорий.

Повисла пауза. Влада смотрела в окно, за которым падал мартовский снег, но чувствовала, как свекровь шарит взглядом по ее лицу.

— Евстратиков, она здорова? — спросила Людмила Васильевна с той же интонацией.

— Что касается тела — никакого сомнения.

Людмила Васильевна пустила тоненькую струйку дыма.

— Ну, и слава Богу. Смогу спокойно посмотреть сыну в глаза, когда вернется.

Людмила Васильевна разлила по чашкам чай, поставила в центр стола разрезанный на куски пирог.

— Владочка у нас прямо как жена декабриста, — ласковым голосом сказала она, — муж в ссылке, а она его ждет, ждет… Мой шалопай такой верности не заслуживает… Помню, я в молодости… А, Евстратиков! — Людмила Васильевна рассмеялась.

От окончательного разоблачения Владу спасало железное алиби — работа. Если она задерживалась допоздна, претензий быть не могло — она задерживалась в офисе. Иногда Людмила Васильевна устраивала вечерние проверки, звонила на работу Владе, и всякий раз та оказывалась на месте. Откуда Людмиле Васильевне было знать, что звонит она по номеру сотового телефона и Влада говорит с ней из квартиры Кости.

В один из выходных дней Михаил предложил Владе пойти на соревнования по боксу на Зимний стадион. Она охотно согласилась. Марину с ее вернисажами после того культпохода в баню она избегала, а казино, рестораны и ночные клубы, по которым регулярно водил ее Михаил, ей порядком надоели.

До начала боев оставалось время, и Михаил провел ее под трибуны, где разогревались боксеры. Его встретили как своего. Да он своим и был. Михаил оставил бокс совсем недавно — и года не прошло. Оставил,

но не бросил.

— Что, может, поработаешь со мной в спарринге, Майкл? — подначил боксер, которого все называли Игорьком.

Влада стояла в стороне, стараясь не привлекать внимания. Но как раз этим и привлекала взгляды всех присутствующих.

— Как-нибудь в другой раз, — спокойно ответил Михаил.

— Да ты не бойся, я тебя сильно бить не буду, — заметил Игорек.

Влада слышала весь этот разговор и поняла только одно: Игорек провоцирует Мишу на драку.

Он принял вызов.

Нашлись лишние перчатки, спортивная форма…

Влада взглянула на Михаила и не узнала его. Это был другой человек. Прежней мягкости не осталось. Жесткий, агрессивный, беспощадный — таким она увидела его сейчас.

“Вот, значит, какой ты, Миша, во гневе, — подумала Влада, — не дай Бог обидеть тебя. Прихлопнешь, как мошку, и еще десять невинных мошек за компанию…”

И Миша прихлопнул мошку Игорька. Игорек не продержался и минуты. Михаил отмахивался, отмахивался от него и вдруг нанес короткий незаметный удар. Игорек с рассеченной, кровоточащей бровью неуклюже завалился на бок, попытался подняться, но так и не поднялся, пока ему не помогли.

— Ты что! — набросился на Михаила какой-то немолодой мужчина. Влада поняла, что это тренер. — Ты что делаешь в своей охране! Здесь твое место! На ринге! Дурень ты, дурень…

На бои они не остались — ушли. Влада почувствовала себя нехорошо. Быть может, на нее подействовал вид крови, а может, причина была совсем в другом?

Дома Людмила Васильевна задала свой традиционный вопрос:

— Ты здорова?

Притворяться было бесполезно: Влада видела в зеркале свое измученное лицо.

— Голова что-то болит, — ответила она.

— Голова — это дело поправимое, — сказал вышедший из кухни колдун Егорий, — ну-ка, пойдем, погляжу, что можно сделать.

Они прошли в комнату. Егорий выставил кота Мейсона, закрыл дверь перед носом Людмилы Васильевны:

— Не мешай колдовать, — и усадил Владу на стул.

Он размял руки, подержал их ладонями вверх и подошел к Владе. Она инстинктивно поднялась ему навстречу.

Егорий медленно, не касаясь, провел руками вдоль ее тела.

— Садись-ка, — сказал он через пять минут и сам сел на диван напротив Влады.

— С головой у тебя все в порядке, но дела твои неважные.

Влада почувствовала, как запылали у нее щеки и уши.

— Сколько дней у тебя задержка? — задал колдун убийственный вопрос.

Она поняла, что отпираться не имеет смысла.

— Десять, — покорно ответила Влада.

— Девять, — поправил ее Егорий.

Она задумалась и кивком подтвердила его слова.

— Могу тебе сказать наверняка: ты беременна.