Шрифт:
ГЛАВА 1
Я очнулся в сыром подвале. Точнее, мне тогда так показалось из-за нещадно смрадного запаха, сырости и холода, который пронизывал до костей. Ужасно болела голова. Странно, но в первые секунды я даже не задумался о том, почему я здесь. Глаза открывать не хотелось: то ли от невыносимой головной боли, то ли от внутреннего страха все вспомнить. Не знаю, сколько я так пролежал – минуту, две или целую вечность, но нужно было что-то делать. Сделав над собой усилие, я заставил себя открыть один глаз. Второй глаз открываться категорически не желал: ресницы слиплись так сильно, что казалось, кто-то
Руки мои оказались связанными, но лишь формально, потому что, чуть пошевелив ими, мне удалось высвободиться из петли. Все это переставало быть забавным. Нужно было выбираться отсюда… Между тем, тьма вокруг меня начала рассеиваться, да и второй глаз удалось слегка приоткрыть. Это действительно был старый подвал, чувства не обманули. Я почему-то подумал, что чувства никогда меня не обманывали. Такое понимание пришло из ниоткуда. Для меня это показалось настолько обыденным, что даже не заставило запустить мозг в развитии мыслительного процесса, направленного на поиск первоисточника этого утверждения.
В звенящей тишине неожиданно послышались тяжелые шаги. Казалось, что они приближались к месту моего заключения целую вечность. Вот лестница… Четыре… Нет, пять ступеней. Поворот ключа в металлической двери заставил вздрогнуть и задержать дыхание. Я интуитивно решил не проявлять признаков своего пробуждения, пока что-либо не выясню. Дверь открылась, и два человека, о чем-то негромко переговариваясь, кинули от порога на пол два увесистых мешка. Дверь снова закрылась, шаги быстро удалялись. Ой, мужик, куда же ты влип? Не нравится мне все это… Ох как не нравится!..
Каждое движение давалось с большим трудом, но любопытство брало верх. Я подполз к мешкам, небрежно заброшенным охранниками в мое временное пристанище. Увиденное мной, даже при поверхностном исследовании, было зрелищем не для слабонервных. В туго-перевязанных мешках четко определялись контуры человеческих тел. Кроме этого, и без того смрадный дух подвала, к которому я, впрочем, начал привыкать, наполнился сладковатым, навязчивым запахом спекшейся крови. Мешки были липкими, и я невольно отшатнулся в сторону, застыв на минуту в раздумье, что делать дальше. В этот момент я вдруг осознал, что совсем ничего не помню. В голове было пусто, как в дырявой бочке. Я с ужасом подумал о том, что не знаю, кто я, сколько мне лет, есть ли у меня родители, семья, работа… А может я бомж? Хм… Не хотелось бы относить себя к этой категории свободолюбивых граждан.
За дверью вновь послышались шаги. Я вернулся на свое место и затаился. Однако человек по ту сторону подвальной стены вел себя очень странно, если сравнивать с поведением первых, увиденных мной, охранников. Его походка казалась очень осторожной и даже несколько опасливой. Человек замешкался возле двери в подвал. В какой-то момент мне даже показалось, что он ушел или, что его вообще не было, и звуки шагов создал мой неспокойный мозг. Легкий стук в дверь вернул меня к реальности. Я подполз ближе и ответил таким же дробным стуком.
– Живой! Я уж думал, не оклемаешься, – сиплым шепотом начал со мной разговор неожиданный «гость».
– Не дождетесь, – заявил я и понял, что болит не только голова, но и горло, извлекать звуки из которого было невероятно сложно.
– Ха! Шутишь? Это хорошо… Значит правда живой.
– Кто ты?
– Кто я – это тебя волновать не должно. Бьюсь об заклад, что ты даже себя вспомнить не можешь. Слушай меня, если жить хочешь.
– Я тебе должен верить? Не внушаешь ты мне доверия…
– А у тебя выбора нет. Сейчас ты отойдешь на пять шагов и отвернешься. Будешь на меня пялиться – убью. Попробуешь сбежать – тоже убью, понял?
– Да куда уж понятнее…
Я решил не рисковать и отошел на пять шагов. Дверь тихо открылась и через несколько секунд закрылась снова. Шаги быстро удалялись по коридору. На пороге мой таинственный друг оставил кусок хлеба, бутылку воды и клочок бумаги, на котором я едва мог что-то различить. Под дверь из коридора пробивалась тонкая полоска света. Мне пришлось лечь на пол с запиской, чтобы ее прочитать. Корявым почерком было написано следующее: «Меняйся местами с соседом. Через час. Тебя зовут Макс». Хм… Загадок прибавляется. Макс. Это имя мне совершенно ни о чем не говорило, «не надевалось» на мое больное сознание. Поменяться с соседом местами… Это с трупом что ли?.. Делать этого совершенно не хотелось, но и выбраться отсюда другой возможности не было. Мой друг прав. Я быстро съел кусок хлеба, запил его большим глотком воды и начал развязывать ближний ко мне мешок.
ГЛАВА 2
Спустя минут сорок я лежал в мешке, который кое-как перетянул бечевкой через две небольшие дырки. «Если заметят – мне конец», – пронеслось в голове. К моему лицу плотно прилегала ткань, пропитанная чужой кровью. К горлу подкатывала сильная тошнота от нестерпимого запаха и головной боли. Господи, что же я такого натворил, что сейчас вынужден думать, как обмануть старушку-смерть? За дверью послышались знакомые шаги и невнятные захмелевшие голоса, которые периодически взрывались дьявольским хохотом. На этот раз гостей было трое. Дверь распахнулась. Я замер, но сердце предательски колотилось, да так громко, что мне казалось, нет ничего проще, меня обнаружить. Будь, как будет теперь. Если выживу, значит кому-то это нужно, значит, что-то в жизни я еще не доделал, не завершил.
– Эй, старый, посмотри там нашего постояльца. Крепкий гад, третьи сутки не дохнет. Из-за него только здесь сидим. Того и гляди, менты с проверкой нагрянут.
Шаркающие осторожные шаги направились в угол, в котором раньше лежал я.
– Готов. Закостенел уже. Давай мешок, запакую его… Тяжелый лось. Дэн, помоги.
– Пойду, свет включу, не видно ни черта, откликнулся третий, вероятно, Дэн.
– Совсем крышу снесло от выпитого??? Менты рядом кружат. Сваливать надо. Пакуем и уходим.
– Не подумал…
– Хозяин потом за тебя подумает пулей тебе в голову. Давай быстрее.
Я ловил каждое слово и совершенно ничего не мог понять. С каждой минутой вопросов становилось только больше. Одно я знал точно: среди этой троицы есть мой друг, который пытается сохранить мне жизнь, возможно путем расставания со своей собственной. Почему? Странно, но этот вопрос заботил меня больше всех остальных. Я понимал, что этот человек, вероятно, чем-то обязан мне. Иначе, как это можно объяснить? Хм… Может я из их маргинальной компании? Да нет. Быть такого не может.