Техану. Последнее из сказаний о Земноморье
Шрифт:
Глядя на Тенар, Калессин заговорил — загудел, словно по огромной металлической тарелке ударили молотом:
— Аро Техану?
— Девочка моя, — сказала Тенар, — Терру! — и вскочила, чтобы бежать, чтобы искать свою бедную малышку. И увидела, как та спешит по самому краешку обрыва прямо к дракону.
— Не беги, Терру! Осторожней! — крикнула она, но девочка уже увидела ее и, конечно же, бросилась бежать — и угодила в объятия Тенар. Они крепко прижались друг к другу.
Дракон повернул свою немыслимо огромную, словно покрытую темной ржавчиной голову, чтобы видеть их обеих как следует. Ямы его ноздрей, огромные, точно котлы, были полны яркого жаркого пламени; время от времени оттуда вырывались клубы дыма. Жар, исходивший от тела дракона, делал почти неощутимым даже ледяной ветер, дувший с моря.
— Техану, — сказал дракон.
Девочка повернулась и посмотрела на него.
— Калессин, — сказала она.
Тогда Гед, до сих пор стоявший пред драконом на коленях, поднялся в полный рост, дрожа и пошатываясь. Чтобы удержаться на ногах, он ухватился за руку Тенар и засмеялся.
— Теперь я знаю, кто позвал тебя, о Старейший! — сказал он.
— Я позвала, — сказала девочка. — Я же не знала, как еще вам помочь, Сегой.
Она не сводила с дракона глаз и говорила на Языке Созидания, легко произнося каждое слово.
— Ты хорошо поступила, дитя мое, — сказал ей дракон. — Я долго искал тебя.
— А сейчас мы полетим туда? — спросила девочка. — Туда, где все остальные? Туда, где дуют другие ветры?
— А тебе хочется все это покинуть?
— Нет, — сказала девочка. — А разве они не могут полететь с нами?
— Нет, не могут. Их жизнь — здесь.
— Я останусь с ними, — сказала она, чуть вздохнув.
Калессин отвернулся, чтобы выдохнуть из своей чудовищной топки то ли огненный вздох удовлетворения, то ли смех, то ли гнев — «Ха!» Потом, снова посмотрев на девочку, сказал:
— Это хорошо. У тебя здесь много работы.
— Я знаю, — ответила она.
— Я прилечу за тобой, — сказал ей Калессин. — Со временем. — И обернулся к Геду и Тенар: — Я отдаю вам свое дитя, как вы отдадите мне свое.
— Со временем, — сказала Тенар.
Огромная голова Калессина едва заметно склонилась — это он кивнул — и огромная пасть раздвинулась в улыбке, обнажив немыслимые зубы величиной с меч; уголки губ чуть приподнялись.
Гед и Тенар вместе с Терру отошли как можно дальше, пока дракон разворачивался на краю утеса, волоча свои чешуйчатые доспехи по скалам и аккуратно умащивая когтистые лапы; потом он напружинил черные ляжки, словно кошка перед прыжком, и как бы сорвался с обрыва. Перепончатые крылья сверкнули алым в свете юной зари, шипастый хвост со свистом стегнул по камням, дракон взлетел и исчез — словно чайка над морем, словно ласточка в небе, словно мысль.
Там, где он только что был, лежали лишь обгорелые лохмотья, куски кожи, что-то еще…
— Пошли отсюда, — сказал Гед.
Но женщина и девочка все никак не могли оторвать глаз от страшного пятна на камнях.
— Это все каменные люди, — сказала Терру. Отвернулась первая и двинулась прочь. Она шла по узкой тропе впереди мужчины и женщины.
— Это ее родной язык, — сказал Гед. — Язык ее матери.
— Техану, — сказала Тенар. — Ее имя Техану.
— Оно было дано ей великим Ономатетом.
— Она всегда была Техану, с самого начала! Всегда, всегда она была Техану!
— Пошли скорей, — сказала им девочка, оглядываясь. — Тетушка Мох больна.
Они успели вытащить тетушку Мох на воздух, на солнышко, промыть ее болячки и пролежни, сжечь прогнившие простыни, пока Терру бегала за чистыми простынями в дом Огиона. Заодно она привела с собой и пастушку Вереск. С помощью пастушки они удобно устроили старуху в постели, в окружении любимых цыплят и кур; Вереск тут же ушла, пообещав принести им что-нибудь поесть.
— Кому-то нужно сходить вниз, в Порт Гонт, — сказал Гед, — за тамошним волшебником. Чтобы он позаботился о тетушке Мох; ее не так уж трудно исцелить. И еще нужно сходить в поместье Лорда. Теперь старый Лорд умрет. А его внук, напротив, будет жить, и жить нормально. Если в доме хоть немного прибрать… — Он сидел на пороге домика тетушки Мох, прислонившись виском к дверному косяку, и грелся на солнце, закрыв глаза. — Почему, ну почему мы совершаем все наши поступки? — спросил он.
Тенар долго мыла руки, лицо, плечи в тазу с чистой водой, которую только что набрала в колодце. Вымывшись, она огляделась. Совершенно выбившись из сил, Гед так и заснул на крылечке, повернув лицо навстречу солнечным лучам. Она села с ним рядом и положила голову ему на плечо. «Неужели нас помиловали? — подумала она. — Как это так получилось, что нас оставили в живых?»
Она посмотрела вниз: рука Геда, расслабленная и повернутая ладонью вверх, лежала на земляной ступеньке. Она вспомнила о крохотном пушистом кустике чертополоха, что трепетал на ветру, и о когтистой лапе золотисто-красного дракона. Она почти задремала, когда рядом с ней присела девочка.
— Техану, — прошептала Тенар.
— А мое маленькое деревце погибло, — сообщила ей девочка.
Несколько мгновений потребовалось усталому и сонному мозгу Тенар, чтобы осознать, что случилось, и она наконец достаточно проснулась, чтобы спросить девочку:
— А на старом дереве персики есть?
Они разговаривали очень тихо, чтобы не разбудить спящего Геда.
— Только очень маленькие, зеленые.
— Они созреют — после Долгого Танца. Теперь уже скоро.
— Можно нам тогда посадить еще одну косточку?
— Столько, сколько захочешь. А в доме все в порядке?
— Там очень пусто.
— Ну что, останемся тут жить? — Тенар чуть приподнялась и, обняв девочку, прижала ее к себе. — У меня есть деньги, — сказала она. — Хватит, чтобы купить стадо коз и зимнее пастбище у Турби, если он его еще продает. Гед знает, как и где нужно пасти коз в горах летом… Интересно, та шерсть, которую мы тогда собирали, сохранилась? — И она вдруг подумала: «Мы же забыли Книги! Книги Огиона! На каминной полке. Мы оставили их Искорке на Дубовой Ферме — ах, бедный парень, он не сможет в них прочесть ни слова!»