Техасский рейнджер. Клан Аризоны
Шрифт:
Нескольких прыжков, прежде чем железная рука Дьюана усмирила пугливое животное, оказалось достаточно, чтобы очутиться за поворотом. Одним взглядом Дьюан охватил вновь распахнувшееся перед ним открытое пространство, маленькую долину внизу с широкой мелкой и каменистой речушкой, тополиную рощицу за ней, мрачную группу людей, угрюмо уставившихся на него, и две темные, безжизненные, странно нелепые в своей неподвижности фигуры, свисавшие с веток.
Зрелище было вполне обыденным для юго-запада Техаса, но Дьюану ни разу еще не случалось наблюдать его на столь неприятно близком расстоянии.
— Клянусь преисподней! Там еще один! — послышался грубый голос.
— Эй, незнакомец, спускайся вниз и доложи нам, кто ты такой! — закричал другой.
— Руки вверх!
— Верно, Джек, не стоит
Эти реплики так быстро следовали одна за другой, что казались составной частью одного предложения. Дьюан развернул коня, и в тот же миг грохнул ружейный выстрел. Пуля попала ему в левое предплечье и, как ему показалось, задела кость, потому что рука безвольно повисла, выпустив повод. Испуганная лошадь рванулась вперед. Еще одна пуля просвистела мимо. Затем поворот дороги спас Дьюана от верной гибели. Быстроногий конь, словно ветер, понес его с длинного пологого холма.
Дьюан не спешил обернуться. Он знал, чего следует ожидать. Главной заботой его в данную минуту была раненая — рука. Он убедился в том, что кость, к счастью, осталась цела, но сама рана, нанесенная пулей в мягкой оболочке, была исключительно опасной. Кровь текла из нее струей. Предоставив лошадь на время самой себе, Дьюан обмотал свой шарф вокруг раны и с помощью зубов и здоровой руки туго затянул его. Затем он обернулся через плечо назад.
Всадники подняли целую тучу пыли на дороге, ведущей вниз с холма. Все новые и новые выезжали из-за откоса, где дорога делала поворот. Передовой всадник отстал от Дьюана примерно на четверть мили, а остальные вытянулись за ним в цепочку. С первого взгляда Дьюану стало ясно, что это прирожденные ковбои, скорые на руку и решительные, с детства привыкшие к седлу и стременам. И лошади были им под стать — быстрые и выносливые; плохих они просто не стали бы держать. Положение усугублялось еще тем, что местные фермеры подвергались постоянному насилию со стороны беглых преступников, невыносимо страдая от их алчности, зверств и жестокости. Дьюану просто не повезло: он наткнулся на компанию, осуществлявшую суд Линча, в самый неподходящий момент, когда любому постороннему может непоздоровиться, а беглецу от закона ничего не остается, как бежать сломя голову, спасая собственную жизнь.
Дьюан больше не оглядывался до тех пор, пока не миновал холмистый участок и выехал на прямую ровную дорогу. Он опережал своих преследователей. Убедившись в последнем, он решил дать коню передышку, сбавив немного скорость этой убийственной гонки. Его лошадь была великолепным животным: большая, сильная, быстрая; однако у него до сих пор не было случая испытать степень ее выносливости. И это тревожило Дьюана. Жизнь, которую он вел, не позволяла ему длительное время пользоваться одной и той же лошадью, а свойства той, которая была у него сейчас, он недостаточно хорошо знал.
У Дьюана был только один план — единственный возможный в данном случае, — и заключался он в том, чтобы успеть достичь речной поймы и попытаться ускользнуть от преследования в зарослях ивняка. Миль пятнадцать отделяли его от реки — расстояние не столь уж безнадежное для хорошей лошади, если ее не слишком гнать к тому же. Дьюан вскоре заметил, что ковбои понемногу отстают, потому что не очень понукают лошадей. Для таких наездников столь странное стремление сберечь силы своих скакунов было решительно необычным. Загадочное поведение ковбоев заставило Дьюана задуматься; он несколько раз обернулся, чтобы посмотреть, не настигают ли его преследователи. Нет; они держались все на том же расстоянии, что настораживало Дьюана и вызывало в нем определенную тревогу. Он терялся в догадках, и единственное объяснение, которое приходило ему в голову, заключалось в том, что раз он не сворачивает с дороги, то и форсировать погоню не было смысла. Надежда понемногу начала возвращаться к нему; он принялся внимательно вглядываться, пытаясь отыскать любую тропу или дорогу, ответвляющуюся вправо или влево. Ничего похожего не было видно. По обе стороны расстилалась суровая пересеченная местность, поросшая мескитовыми кустами и стрелами юкки. Дьюан понял, что ему ничего не остается, как продолжать упорную скачку. Одно было бесспорным: ему придется объехать вокруг поселка. Впрочем, река протекала
Облако пыли далеко впереди усилило его тревогу. Дьюан напряженно вглядывался в это новое препятствие, возникшее на его пути; он надеялся увидеть фургон, телегу, группу отбившихся от стада коров. Но надежды его не оправдались; вскоре он разглядел фигуры нескольких всадников. Выстрелы и крики позади засвидетельствовали о том, что его преследователи также заметили появление на сцене новых действующих лиц: Больше мили разделяло эти две группы, однако расстояние не помешало им быстро найти взаимопонимание. Дьюан замешкался лишь настолько, чтобы заметить признаки быстрых и активных действий со стороны новых противников; с глухим проклятием он пришпорил лошадь и свернул с дороги в кусты.
Он повернул направо, потому что река протекала где-то в этой стороне. Здесь участки открытого песчаного грунта перемежались с плотными зарослями кактусов и мескитов, и Дьюан убедился, что несмотря на необходимость лавировать между этими преградами, ему все-таки удается сохранить преимущество перед своими преследователями. Определить их местоположение отсюда было невозможно, и он решил, что они должны сперва съехаться вместе и затем направиться по его следам.
Каковы же были его изумление и досада, когда, выехав из кустов, он наткнулся на низкий, но отвесный гребень выветренной разрушенной скалы; о том, чтобы преодолеть его верхом, нечего было и думать. Он свернул налево вдоль основания гребня. Песчаная почва сменилась более твердым грунтом, который не так сильно изматывал лошадь. Здесь поросли мескитов и кактусов попадались реже, что облегчало езду, но обеспечивало плохое укрытие. Дьюан пристально вглядывался прямо перед собой и вскоре, как и ожидал, увидел впереди перемещающееся облако пыли и темные фигуры всадников на лошадях. Они находились в полумиле расстояния и двигались наперерез через равнину, что свидетельствовало об их отличном знании тех трудностей, с которыми должен будет столкнуться беглец на своем пути.
Не колеблясь ни секунды, Дьюан пришпорил коня и пустил его наметом. Он во что бы то ни стало должен был опередить этих людей. Но когда его попытка оказалась тщетной из-за глубокого оврага, заставившего его свернуть в сторону, Дьюан похолодел и почувствовал предательскую тошноту под ложечкой. Неужели конец? Разумеется, в карьере человека, поставленного вне закона, всегда когда-нибудь наступает конец. Он еле удержался от желания поехать прямо навстречу своим преследователям. Однако доводы рассудка и на сей раз перевесили инстинкт. Он бежал ради спасения жизни, и тем не менее самым сильным стремлением его в эти минуты было встать лицом к лицу с врагом и вступить в честную и бескомпромиссную борьбу.
Он понял, что три всадника впереди заметили его, и спустя мгновение потерял их из вида, снова укрывшись в зарослях мескитов. Теперь он решил вернуться к дороге, опередив погоню, для чего стал подгонять лошадь, стараясь все же сохранить ее силы для последнего решительного броска. Скалы, кусты, пучки кактусов, овраги, — все действовало против него, заставляя сворачивать с прямого пути. Он почти потерял направление и в конце концов мог попасть прямо в объятия врагов, если бы милостивая судьба не сжалилась и не вывела его на открытую полосу выжженного грунта.
Отсюда он увидел обе группы преследователей, но одной с каждой стороны на расстоянии револьверного выстрела от него. Их пронзительные крики не в меньшей степени, чем безжалостные шпоры Дьюана, заставили его лошадь понестись с такой резвостью, которая одна только и могла решить для него вопрос жизни и смерти. И никогда еще Дьюан не пользовался более послушным, верным и быстрым конем. Казалось, он совершает невозможное. На сыпучем и вязком песке он оставлял далеко позади любую лошадь из погони, а на этой узкой полоске твердого грунта он быстро наверстал то, что упустил в кустах позади. Разгоряченный и порядком напуганный, он мчался сквозь густые заросли с такой быстротой, что едва не выдернул Дьюана из седла. Но зато с души у Дьюана словно свалилась огромная тяжесть. Он опережает погоню! Да, эта лошадь поистине обладала выносливостью, быстротой и пламенным жаром в крови!