Технофобия
Шрифт:
Окажись здесь сотрудник «Фростмэна», тысячу лет назад агитировавший меня на заморозку и обещавший будущее, где можно не работать, ибо на то техника есть — он был бы сильно разочарован. Ему больше бы понравилось среди мастеров. Здесь же…
Конечно, производство большей частью автоматизировано, а быт — так почти полностью. Техника разве что не переодевает своего хозяина и штаны в туалете не расстегивает, а остальное, как говорится, не вопрос. Один дроид-уборщик чего стоит. Но, при этом, космическая ветвь человечества смогла избежать в развитии той крайности, которая довела до паразитического существования их земных собратьев. Проще говоря, вряд ли в орбитаунах есть какая-то работа, которая может быть выполнена вообще без участия
У тебя семь пядей во лбу и в порядке с логикой? Что ж, грызи гранит науки, а потом изучай просторы Вселенной. У тебя лидерские замашки и умение быстро принимать решения? Тогда твой путь — в большие начальники и высокие кабинеты. Не сразу, конечно, но в обозримой перспективе. У тебя есть талант? Тогда развивай его на здоровье, а потом реализуй как сможешь. Хочешь — глаголом жги сердца людей, хочешь — услаждай чарующими звуками и яркими красками.
Даже если особых способностей и талантов за тобой не замечено, ты все равно не пропадешь. Будешь охранять покой сограждан от бродячих астероидов, кораблей враждебной системы или еще какой напасти. Еще можно участвовать в космической экспедиции или колонизации и освоении новой планеты. Вариантов много, среди них нет только одного — чтоб ничего не делать и при этом иметь больше, чем твои сограждане.
Для меня, впрочем, сие не есть большая потеря. Я имею жуткий недостаток — не могу бездельничать, по крайней мере, долго. Помню, еще в бытность системным администратором, никогда не отгуливал отпуск полностью. Либо брал на неделю-другую меньше положенного, либо на работу возвращался на неделю-другую раньше. Не собирался я предаваться лени и почти десять веков спустя, в миллионах километрах от Земли.
Один словесный приказ, произнесенный вслух — и ожил портативный ежедневник, крепящийся на моем запястье подобно часам. Прямо в воздухе высветился голографический экран. Та-а-ак, завтра у нас семинарское занятие по астрономии. Эх, и почему я так не любил этот предмет в школе? Сейчас бы усваивал его не в пример легче. Оно и понятно, в те времена астрономия считалась наукой «не от мира сего», а теперь… Прямо не знаю, с чем из своего века сравнить ее нынешний статус. Разве что с компьютерной грамотностью, в том смысле, что без нее — никуда.
Вот Гриша Весельчак вообще не напрягается, потому как доволен. Нашел, что называется, себя. Умеет уничтожать астероиды и захватывать ядра комет, а остальное — лирика. Не понимает он, зачем продолжать учиться, когда уже имеешь работу. Истребителем управлять научили — и ладно. Благо, управлять этим самым истребителем не сложнее, чем в мое время — легковым автомобилем. Техническая мысль, правда, пошла по пути, отличном от земного: не породила проводков-сенсоров и отождествления себя с машиной. Традиционная приборная доска со штурвалом оказалась предпочтительнее. Однако привыкаешь к этому всему быстро и управляешься легко. К пресловутой мыши для компьютера, я, например, привыкал гораздо дольше.
Не понимает мой коллега и товарищ Григорий Веселов, что любое образование дает дополнительные возможности, в первую очередь — возможности повышения своего статуса. И миллионы, а может и миллиарды таких же гриш весельчаков во все времена и в разных странах не желали этого понимать. Для таких людей предел мечтаний совпадал с уже достигнутым уровнем, а связанное с ним прозябание считается привычным. Такие люди живут по принципам «лучшее — враг хорошего» и «из двух зол выбирают меньшее». И они правы — по-своему, и, в некоторой степени, объективно. Ведь если бы человечество состояло из одних гениев, талантов, лидеров и, вообще, неординарных личностей, то все эти таланты и неординарности просто бы обесценились. Как горы золота Инков, не сделавшие Испанию богатой.
Но следовать по пути Гриши и ему подобных мне не хотелось, и потому я решил повторить пройденный материал. Для этого достал конспект — вещь, принципиально не изменившуюся не то что с двадцать первого века, но даже, наверное, со средневековья. Все та же тетрадь — только вместо бумажных страниц у нее плоский экран, а чтобы пролистать, достаточно просто прикоснуться к этому экрану пальцем. Есть и пишущее устройство, очень оригинально названное «пером». Такая палочка, которой водишь по экрану конспекта, передавая через нее сигналы от головного мозга. На экране эти сигналы воплощаются в слова, цифры и формулы — все, что ученик намерен вынести с занятия.
Пролистав пару страниц, я со вздохом отложил конспект в сторону. Что за напасть, скажите на милость? Не идет в меня материал, как ни напрягайся. Может я уже стар и учиться мне просто поздно? Или, может, мне следовало бы вначале поесть? Вряд ли пословица «сытое брюхо к ученью глухо» соответствует действительности…
Нет и еще раз нет. Мне всего лишь четвертый десяток лет — и не шестой, и не седьмой, и, даже не пятый. Время заморозки — не в счет, там биологические процессы консервируются. И, по крайней мере, в конспекте моем нет ничего такого, чего я совершенно не понимаю. Что до состояния моего желудка, то я перекусил в буфете УБСС.
Все дело в мыслях. Посторонних мыслях, оккупировавших мою голову и отвлекающих от гранита науки, заждавшегося моих зубов. В первые дни было не до них, я осваивался в новой жизни, да постигал азы профессиональной деятельности. Голова, оказавшись под грузом новых впечатлений и сведений, с трудом переваривала его; ни на что другое у нее не оставалось времени. Теперь же пришло послабление и меня вновь потянуло в сторону. К обстоятельствам, что свели меня с ведомством Иващенко.
По просьбе шефа УБСС я повторил свою историю в аналитическом отделе. А теперь запоздало удивлялся проявленному к ней интересу, причем профессиональному интересу со стороны столь серьезной организации. Особенно проявлению этого интереса по отношению к корпорации «Фростмэн» и моей самодеятельной гипотезе о роли этой корпорации в нынешнем положении дел на Земле. Если разведывательная операция по изучению текущей ситуации на Земле еще имела какой-то смысл, то какое дело конторе Иващенко до событий почти тысячелетней давности?
Я допускаю, что первые звездопроходцы и основатели орбитаунов в Системе Солар могли не застать разделение земного человечества на технофобов и жителей искусственной среды, выделение из последних элитарной прослойки мастеров, разрастание подразделения генетически измененных солдат до целой расы. Да мало ли какие еще события на своей родной планете могли пропустить люди, покинувшие ее несколько веков назад? Главное, что Земля, по сути дела брошенная на произвол судьбы, длительное время развивалась подобно сорной траве в каком-нибудь дальнем углу огорода. Кстати, из всех планет и крупных небесных тел системы, только вокруг Земли и Луны нет никаких крупных космических объектов. Ни поселений, ни специализированных орбитальных комплексов. И в этом, по большому счету, нет ничего удивительного. В случае конфликта между земной и космической ветвью человечества любая техника на околоземной орбите оказывалась под угрозой. Если технология уничтожения спутников при помощи оружия наземного базирования существовала еще в мое время, то каких убийственных высот она могла достичь в эпоху межзвездных полетов?
Я также не вижу ничего удивительного в том, что человечество, спустя столетия, вновь стало проявлять интерес к своей прародине. Пути политического руководства и государственных структур, как известно, неисповедимы. Точка зрения на тот или иной вопрос у них может меняться внезапно, быстро и радикально. Чего стоят одни только перипетии во взаимоотношениях Штатов и Саддама Хусейна, Кремля и генерала Дудаева. А уж если в аббревиатуре какой-нибудь организации присутствует буква Б, то вероятность ее внезапного поворота на сто восемьдесят градусов возрастает на порядок.