Технофобия

«…завершились

«…в результате авиаудара погибло свыше сотни человек, разрушены десятки жилых домов и многие объекты городской инфраструктуры. Напоминаем, что с начала военной операции прошло шесть дней. Совет Безопасности ООН собирается на внеочередное заседание…»

«…вызвано мощным циклоном с севера. Тропические курорты засыпаны снегом, аэропорты парализованы толпами туристов, вынужденных досрочно прекратить свой отпуск…»

«…по данным ООН, на планете хронически недоедает свыше…»

«…по шкале Рихтера. В городе устояли лишь единичные сооружения. Несмотря на объявленную более суток назад эвакуацию, счет погибших идет на тысячи…»

«…под водой оказались многие города Европы…»

«…вирус смертельно опасен, однако по первым симптомам может быть ошибочно принят за…»

Палец, которому надоело бестолково перебегать по пульту и с ненамного большей пользой переключать каналы, угрожающе двинулся к кнопке выключения. Я, как говорится, сыт по горло. Ну что за тоска по этому ящику! Кого-то убили, что-то разрушили, а кто-то и так давно в заднице, причем глубоко. Выключить! Отвернуться! Не портить настроение, не говоря уже о зрении. Больше всего на свете я в такие моменты хотел не то что вырубить проклятый ящик, а даже скинуть его с балкона. Но разумом понимал, что через полчаса все равно буду вынужден его включить, за неимением более достойного занятия. И виной тому — одна из новостей, уже который месяц этим самым ящиком муссируемая.

Не знаю, какая там связь между «фондовыми индексами» и спросом на услуги системного администратора… Может и никаких, может это падение — просто пугало для нас, лохов, а, вернее, благовидный предлог для работодателей свести счеты с любым неугодным сотрудником. Даже с тем, кто посвятил фирме десять лет жизни, работал сверхурочно и по выходным, считал ее вторым домом и почти семьей… Ну скажите, какая семья может ни за что ни про что выкинуть кого-то из своих членов на улицу, без гроша и сожаления? Тут даже принцы Амбера нервно курят…

Короче говоря, я то, что совсем недавно именовалось «высококвалифицированным специалистом» и «ценным сотрудником», а теперь… разве что «находящийся в поисках работы». Хорошая формулировка, оптимистичная. Надежда в каждом слове. Вот только реальной основы у этой надежды я не вижу. Ищи, не ищи — вакансии найдешь только для дворников и грузчиков. Но даже они тают на глазах, ибо не один я «нахожусь в поиске…».

Так что я, оставшись без заработка, но еще не умерший с голоду благодаря кое-каким заначкам, наверное, десятый раз только за этот день тянусь к кнопке выключения телевизора. Чтобы через полчаса снова его включить — в одиннадцатый раз. И только какое-то чудо остановило меня. Я успел услышать то, что действительно подарило мне слабенькую, но надежду.

Фирма «Фростмэн» осуществляет заморозку людей на период до тысячи лет. Технология апробирована, имеются все сертификаты и лицензии. Обращаться по адресу…

Рекламный блок — что может быть нелюбимее для телезрителя? Объявление — самое простое и обычное, между предложением купить почти новую иномарку и обещанием исцеления от алкогольной зависимости. Короче, хрень полная. Вот только почему я, нашептывая адрес, чтобы не забыть, рыщу в поисках ручки с бумагой? И почему, скажите на милость, я после этого куда-то собираюсь? То есть, куда — известно, но вот почему?

Фирма «Фростмэн» помещалась в старинном особняке, безнадежно изуродованном так называемой реставрацией. Окна стали пластиковыми, пластик же скрыл под собой благородный кирпич, помнивший, еще, наверное, крепостное право, парадный вход был расширен и забран опять же прозрачным пластиком. А вот вестибюль оставался маленьким и неудобным, достойным какого-нибудь третьесортного совкового НИИ и евроремонт ему помог не больше, чем девчонке-замухрышке — высокие каблуки.

Озираясь по сторонам, ожидая увидеть что-то типа вывески «улыбнитесь, вас снимает скрытая камера», я нашел дверь с табличкой «Отдел работы с клиентами». Открыл, вошел. Ничего особенного — обычный офис, обычный кабинет. Таких хватало и на моей бывшей работе. Комната с тремя канцелярскими столами, на них — компьютеры, за ними — двое молодых людей и девушка, старательно имитирующие бурную деятельность. Один из них, коротко стриженный, в белой рубашке и серых брюках с иголочки, с глуповато-приветливым, ничего не выражающим, лицом, выскочил мне навстречу. Как охотник из засады.

— Добрый день! — это шаблонное приветствие прозвучало из его уст как издевательство. Что такого доброго в этом пасмурном и слякотном дне, не говоря уж об очередном букете подаренным им событий, о которых взахлеб рассказывают по телику? Впрочем, для этого человека он хоть немного, но добрый. Как для любого, еще не потерявшего работу.

— Здравствуйте, — ответил я без энтузиазма, — скажите, это здесь людей на тыщу лет замораживают?

На свой туго сформулированный вопрос я ожидал широкого спектра реакции: от перста указующего, что сперва тянется к виску, а потом показывает на дверь, до простого «хи-хи» сотрудников. Но те, что сидели за компьютерами, оставались предельно серьезными и сосредоточенными. А дежурная улыбка этого, в белой рубашке — не в счет.

— Можно на тысячу, — подтвердил он, — можно на сто лет. Можно вообще на неделю или месяц, да какой смысл?

— Цена? — предположил я, — может кто-то себе только неделю и может позволить?

— Видите ли, время заморозки не имеет значения, — терпеливо объяснил мне Белая Рубашка, приветливым, но каким-то равнодушным голосом, — в соответствии со стандартным договором, все имущество клиента переходит в собственность фирмы. Потому и нет смысла брать малые сроки.

— А большие — смысл есть? — парировал я, все еще полагая, что мне дурят голову, а то и вовсе разыгрывают, — сами посудите, что человек будет делать, разморозившись через сто лет? Тем более — через тысячу. Он же ничего не будет уметь, то, что в будущем нужно. Непонятно? Тогда представьте, что к нам попал какой-нибудь средневековый крестьянин… да хоть даже и дворянин, что при дворе Екатерины служил. Много ли у него шансов устроиться в нашем времени? Ни документов, ни регистрации. Жить негде, а на работу не возьмут — кому он на хрен нужен?