В режиме отладки

Инспектор полиции Алан Макгрей предпочитал работать один. И дело было вовсе не в природной мизантропии или недостатке коммуникабельности. Напротив, соседи и коллеги

по службе признали бы его вполне компанейским человеком — из тех, кто и пошутить умеет, и разговор поддержать и пропустить совместно по кружке-другой пива. Другое дело, что работать инспектор Макгрей предпочитал один. Ибо ему феноменально, и даже катастрофически, не везло с напарниками. С самых первых лет службы в полиции.

Со своим первым напарником пришлось попрощаться еще в молодости, когда Алан Макгрей занимался патрулированием улиц. Попрощаться навсегда, под звуки похоронного марша. Потому как был этот напарник, объективно говоря, придурком и сорвиголовой. Из тех, кто путает службу в полиции с комиксами, жаждет подвигов и ужасно тяготится своей ролью, по которой он не более чем рядовой сотрудник. Сродни какому-нибудь клерку или секретарше, правда с огнестрельным оружием.

И именно наличие оружия сыграло в судьбе напарника роковую роль — придав ему ложное чувство защищенности и непобедимости.

Однажды этот бедняга полез на рожон, презрев инструкцию, распоряжения начальства и здравый смысл, а в результате, понятное дело, погиб — причем отнюдь не геройски. Бесславно он погиб, изрешеченный несколькими пулями, почти синхронно пущенными в упор. Да вдобавок, еще и бесполезно, и даже в некотором смысле, вредно, потому как сорвал своим коллегам важную операцию.

Второй напарник был еще тошней — раздолбай и пьяница, считавший службу пустой тратой времени. Непонятно было, зачем вообще пошел он в полицию. Первопричину, по всей видимости, следовало искать в его умственных способностях, не востребованных ни одним колледжем, а также в состоянии здоровья, что отпугнуло призывную комиссию. А может, этому трудоустройству поспособствовали мамины и папины связи?

Алан Макгрей задавался этими, и другими подобными вопросами — и не раз, и не два, а ровно столько раз, сколько непутевый напарник просил его «отмазать перед начальством», «подстраховать» или, просто «быть другом» и еще немного потянуть общую служебную лямку в одиночку. Задавался — и не получал ответов.

А потом ему просто надоело прикрывать эту бестолочь и регулярно вдыхать амбре из продуктов распада алкоголя. Макгрей не попросил — потребовал от начальства уволить напарника, которому, по его словам, «только в компании с ниггерами улицы подметать». К счастью, начальство вняло праведному гневу и отправило горе-напарника «на вольные хлеба». Вряд ли он стал утруждать себя даже уборкой улиц — скорее всего, предпочел жить на пособие, паразитируя на карманах более трудолюбивых американских граждан.

Третий напарник поступил на службу прямиком из Академии, где зарекомендовал себя лучшим учеником на курсе. Он явился в Департамент с блеском служебного энтузиазма в глазах и битком набитый, как ему казалось непреложными истинами о том, что нужно настоящему полицейскому. Конечно, сорвиголовой с замашками супергероя новичок не был — избави Бог! Кто-кто, а уж он-то как раз понимал, что риск и для здоровья вреден, и карьере на пользу не идет.

Однако сие понимание не делало его более полезным для службы. Ибо теоретические воззрения раз за разом, что называется, показывали свою несостоятельность при столкновении с действительностью; а виноватым оказывался, конечно же, «старый козел», мешающий самореализации юного полицейского дарования.

Финалом столь плодотворной совместной работы стал серьезный «мужской разговор», по итогам которого «старый козел» Алан Макгрей посоветовал «юному дарованию» реализовывать себя от него, Макгрея, подальше. Отказать столь убедительной просьбе, вдобавок подкрепленной двумя отнюдь не маленькими кулаками, напарник не смог.

Еще на служебном пути Макгрея встретилась дамочка с весьма стервозным характером, но последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стал напарник номер пять. Этот субъект не спешил проявлять свой главный порок; напротив, с первого взгляда он казался буквально сотканным из достоинств.

Всегда опрятный, с иголочки одетый, общительный и пребывающий в хорошей физической форме, он мог служить лицом Департамента полиции Вашингтона, образцом для подражания. А еще — живым и молчаливым упреком для коллег близкого возраста, что на пятом десятке лет успевали обзаводиться пивными животами и легкой, но устойчивой щетиной.

Был в этом человеке, казалось, всего один видимый изъян, не имеющий отношения к его профессиональным качествам. Несмотря на поистине чудесное сочетание возраста, внешности и характера, пятый напарник Макгрея оставался холостяком, причем холостяком убежденным. Он, кажется, даже о служебном романе помыслить не смел. Да что там роман — простого флирта с коллегами противоположного пола этот человек себе ни разу не позволил.

О том, что флирт на работе имел место, имел неоднократно… но вовсе не с противоположным полом, выяснилось позднее — после того, как Алан Макгрей принял от своего напарника приглашение в гости. Тот предложил совместно провести вечер, попить пивка и посмотреть бейсбольный матч.

Макгрей к тому времени полностью доверял своему напарнику, считал своим другом, и, уж точно, не ожидал от него удара в спину, вернее, чуть пониже. Попытка, конечно, оказалась неудачной и стоила напарнику сломанного носа, но сам факт ее поразил Алана до глубины души. И его коллег из Департамента — тоже.

Последовала расправа, скорая и беспощадная. В полиции, до поры до времени терпевшей в своих рядах сорвиголов, бездельников, карьеристов и просто некомпетентных людей, так и не нашлось места «этому пидору». К счастью для него, Департамент не захотел привлекать к себе внимание по поводу нетрадиционных наклонностей одного из своих сотрудников. И, в этой связи, не довел дело до суда.

В общем, не везло Алану Макгрею с напарниками, и потому он предпочитал работать один. В описываемый момент времени, он как раз один сидел за рулем служебного автомобиля и в гордом одиночестве следовал на место преступления — в пригород Вашингтона, именуемый Транквилити-Лейн. А чтобы не чувствовать скуку во время поездки (тем более, через весь город) инспектор Макгрей включил небольшой радиоприемник, бывший, кажется, неотъемлемой частью автомобиля.

Любимая радиостанция Макгрея передавала музыку, короткие телефонные викторины, радиопостановки, а в промежутках — выпуски новостей. Алан не участвовал в викторинах, с интересом слушал некоторые постановки, но, из всего репертуара станции предпочитал «музыкальные паузы» со старыми добрыми шлягерами, что не выходили из моды десятилетиями. Многие из них были старше самого инспектора Макгрея, а некоторые по возрасту успели и за вековой рубеж перевалить.

Простая приятная, ненавязчивая мелодия, равно пригодная и для танцев и для простого слушанья, ласковый либо задорный голос; слова, которые легко запоминаются, которым хочется подпевать, ну или напевать от скуки. И главное — общее состояние душевного подъема и комфорта после каждой такой песни.