Техномонстры
Шрифт:
Но всё-таки щуп не давал мне покоя, пусть я и не глядел на него больше. Слышал, они без воды больше часа не выдерживают. Мы здесь уже гораздо больше времени сидим, а он всё не умирает. Если наберусь смелости, подойду знакомиться, видит Мастук, подойду обязательно!
Кич заказал ещё эля. Да так заказал, что все увидели его туго набитый золотом кошелёк. Кинул на бочку одну золотую монету с изображением древнего короля Картурии, чьё имя давно уже забыто, и приказал угостить всех. Глаза его стали мутнее болота, слова изо рта принялись вылетать всё чаще несвязные и глупые — напился, одним словом.
Я,
Любителей выпить за чужой счёт нашлось немыслимое количество. Они трупными мухами облепили Кича, принялись знакомиться, льстить, благодарить и всячески задабривать, в надежде получить дополнительную кружечку эля. Откуда-то появились музыканты и принялись играть на странных инструментах что-то дико не соответствующее моим представлениям о музыке, но, нужно отдать должное, мотивчик у них был ненавязчивый, очень неплохо гармонирующий с разыгравшейся попойкой. Их музыка была словно продолжением того сладкого алкогольного звона, который с каждой кружкой начинал слышаться в голове всё громче.
Новые друзья (собутыльники) придвинули свои бочки поближе к нам. А посетители здесь не злые, как показались на первый взгляд. Грязноваты немного, одеты в лохмотья, но отнюдь не воры и бандиты, как ожидалось.
Очередная выпитая кружка сделала своё дело — я окончательно осмелел, взял две новые, с густой, выпирающей за края пеной, кружки и направился к щупу.
Его звали Кальминоок. В разговор он ввязался с охотой, но от эля отказался. Сказал, что на сегодня ему хватит. Хоть я и не видел, чтобы он пил что-то до знакомства со мной, возражать ему не стал то ли из вежливости, то ли из желания выпить уготованный ему эль.
Как выяснилось из непринуждённого разговора, щупы могут находиться на суше столько времени, сколько сами пожелают. Они так же могут дышать воздухом, как и мы. У них есть и жабры, и лёгкие. А то, что я слышал про "не больше часа на суше" — полная ерунда. Эта легенда могла пойти только от щупов, больных врождённым недомоганием лёгких. Просто щупы не сильно любят подниматься на сушу, особенно к поселениям других мыслящих — вот и знают о них остальные всего ничего. А хитрые щупы, наоборот, всё время пополняют свои знания о других расах.
У щупа был странный акцент — никогда такого не слышал. Слова выходили из его дрожащего как желе рта, подобно лопающимся пузырям. У меня невольно перед глазами возник образ: пузырь слова проходит путь по его сложной системе внутренних органов, замедляется в гортани, лезет изо рта и бумц — лопается, освобождая пожёванное слово. Вначале было трудно понимать этот акцент: приходилось часто переспрашивать, но потом привык. Кстати, у него глаза были разного цвета. Один чёрный, другой — синий. Интересно, так у всех щупов или только у него?
Из увлекательной беседы выяснилось, что Кальминоок живёт в Саре уже очень долгое время. Он и не помнит когда точно покинул Подводье: давно это было, очень давно… Щуп долго странствовал по подводным и прибрежным просторам реки Нали, прежде чем осел в этом городе. Почему он покинул своё родное озеро, мне так и не удалось разузнать: стоило только заикнуться на эту тему, как Кальминоок тут же начинал жаловаться на невозможность жизни в местной реке. За последние годы её настолько закидали мусором и отходами производств, что щуп был вынужден перебраться на сушу. Пришлось смириться с тесными стенами кирпичного домика близ помойки, ведь благородный щуп слишком стар, чтобы отправляться на поиски нового обиталища. Но, по большому счёту, на суше жить — не самое страшное в этой жизни…
В общем, гульба тянулась до глубокой ночи. Кальминоок распрощался со мной ещё до полуночи — здоровье уже не то, чтобы до утра не спать. Но скучать мне не пришлось, так как под руку попался люрт, очень похожий на Брока. Разве что лоб у этого люрта оказался ниже, чем нужно, да и рог правый был обломлен на кончике, и хвост крючком загнут… Люрт тихо пил эль, а я изливал ему душу: про пропажу своего друга, про кражу, про ещё что-то там, чего вспомнить наотрез не могу. Он оказался очень благодарным слушателем. Даже ни разу не смутился, когда я по ошибке несколько раз подряд навал его Броком.
Случилось то, чего я так боялся! Ярла объявила, что эль, да и любая другая выпивка — закончились. Раздосадованные этим известием посетители не нашли каких-либо веских причин оставаться с нами. Таверна начала пустеть на глазах.
Собеседник-люрт, что так хорошо послужил заменителем Брока, молча похлопал меня по плечу и направился к выходу. Я достал карманные часы и присвистнул: половина четвёртого ночи (или утра?)! Разбудил спящего лицом в пустой тарелке Кича. Удивлению моему не было предела, ведь рядом лежал его кошелёк. Слегка прохудившийся, не без этого, но лежал! Пока прим спал, а я изливал душу люрту, кошелёк тысячу сотен раз могли украсть. Трущобы Недостойных?! Как по мне, тут живут очень даже достойные мыслящие!
Мы попрощались с хозяйкой и вышли из трактира. Пустынные улицы всё так же скупо заливались светом электрических ламп. Прохладный воздух привёл Кича в себя. Да и мне свежесть после мягко сказать прокуренного зала таверны лишней не оказалась. Это хорошо, конечно, но в какую сторону нужно идти? Как назло, спросить-то не у кого: вокруг ни души. И опять начало липнуть болотной тиной к сердцу неприятное чувство, что за нами кто-то следит.
Так, кажется, сейчас нужно прямо идти. Да, а теперь повернуть налево. Навал досок. Точно помню, проходили здесь. Мусорная куча под фонарём. Не помню что-то. Нужно свернуть. Тёмный перекрёсток — мы с десяток таких проходили, и все как один — тёмные. Пойди теперь, разберись — тот или нет. От Кича толку мало: всё ему здесь знакомо, везде мы проходили. И вообще, по его святому убеждению, в наш постоялый двор все дороги ведут…
Они напали бесшумно. Сразу видно — профессионалы. Кич тут же отрубился. Я увернулся от удара и пнул нападавшего ногой в живот, а потом наотмашь добавил ему в лоб кулаком. В оба удара вложился, как говорится, с душой — враг повалился на землю, словно мешок с ослиным навозом. В глазах вспыхнули разноцветные огни. Невыносимая боль в затылке. Сырая земля холодила щёку. Прежде чем потерять сознание, в голове пронёсся женский голос — злой, полный решимости крик: не смейте их трогать!
Я на самом деле его слышал или во сне?