Техподдержка. Мертвая зона
Шрифт:
– Если странно, вот и тащи свою задницу сюда!
Леха на деревянных ногах подошел к Пасечнику и, пока тот не соизволил протянуть начальственную руку, сунул видоискатель Смиту. «Оружейник» немедленно влип в него глазом – и застыл.
– Ну и чего там странного? – спросил Пасечник, старательно не замечая, как его не уважили.
– Извините, коллеги, – сказал Леха и устало привалился к стене рядом со Смитом. – Трудно объяснить. Проклятье.
Действительно трудно объяснить, почему тебе вдруг стало боязно.
Дело не в том, что ты увидел огромного железного монстра с клешнями и когтями.
Дело в том, что монстр – без головы, а тот, кто снес ее напрочь – ползает неподалеку, поджидая новую мишень. Ты всего четверть часа назад побывал на линии огня, но ничего тогда не понял. Свист в небе, взрыв и дым за несколько километров… Тебя это не очень касается. А теперь оно коснулось, ледяной костлявой лапой прямо за хребет. Теперь ты знаешь, как это выглядит – когда Йоба-Хранитель попадает в цель.
Тяжкое зрелище. Наводит на размышления.
Ты очень не вовремя представил, как именно все произошло. Вот по улице прёт стальное чудовище, и вдруг далеко впереди перед ним взрывается, рассыпаясь на кирпичи, таунхаус, а потом сквозь дым и пыль влетает снаряд, проносится между домами и бьет чудовище в морду. Один раз.
Сегодня над нами этот снаряд прошел высоко-высоко.
А в тот день он летел прямо где мы сейчас. Наверное на уровне второго-третьего этажа. Если какие-то окна еще уцелели, их не стало. А потом он бахнул.
Может, не так красиво все было. Может, и дом не взрывали, а загадочный Йоба сам развалил здание парой выстрелов, чтобы встать на прямую наводку.
Может, он еще не с первого раза попал.
Но стальное чудовище умерло.
Оно там мертвое лежит.
А мы здесь пока живые. Но это временно.
Тьфу, блин!..
– Там какая-то гибридная инженерная машина, я не смог ее опознать… – Леха вытер потное лицо рукавом. – Понимаете, она разбита, но не «раздета». Почти два года прошло, разбирай на металлолом – они же тут все железо растащили! – нет, ее не тронули. А сколько ценных вещей! По-моему, слева орудие валяется, его из рубки вынесло целиком. Манипуляторы лежат. Минный трал целехонек. Не думал, что так бывает…
– Значит, боялись подходить, – сказал Пасечник, очень внимательно разглядывая Леху.
– Скорее боялись подогнать транспорт, – буркнул Смит, подкручивая регулировку на видоискателе.
– Одно другому не мешает, – заявил Пасечник тоном эксперта. – Если машину подстрелил их любимчик Хранитель, они могли вокруг этого целый культ выдумать!
– Всякое бывает, – дипломатично сказал Смит. – Явных признаков отправления культа не вижу, но само попадание… Внушительное.
– Да, попало в нее… Страшно, – Леха судорожно втянул в себя обжигающе горячий воздух. – Он ей голову срубил, этот Йоба. А у нее же руки… Ну, манипуляторы. И она там стоит… Как живая, только мертвая. Руки уронила. И без головы.
Леха снова нервно утерся. И еще раз. Пот катил с него градом.
– Алексей, ты можешь повернуться? – бросил Смит через плечо. – Я хотел бы обзор со всех камер. А то правая сейчас показывает твое ухо. А верхняя – меня.
– Не могу, – ответил Леха, сам того не ожидая.
Пасечник вздохнул, достал из сумки пачку влажных салфеток, распечатал, и протянул ему сразу две.
– Спасибо. Вам тоже… Не помешало бы.
– Ты расслабься, – сказал Пасечник. Провел по лицу салфеткой, посмотрел на нее и фыркнул. – Стой, отдыхай. Мне знакомо это состояние, когда вдруг прихватывает. Ходишь, смотришь, вроде ничего, а потом – бац! Я сам очень впечатлительный… Ты давно не был в поле?
– С конца сорок девятого. Тогда вышла довольно горячая история, но я отвечал за… образец боевой техники и не чувствовал себя настолько… – Леха неопределенно помахал рукой.
– Голым? – буркнул Смит. И протянул видоискатель Пасечнику. – Я в поле без машины – как без кожи вообще.
– Он чувствует себя песчинкой, – авторитетно заявил Пасечник. – Песчинкой в бушующем море!
– Песчинка лежит на дне и скучает, ее море не колышет, – процедил Смит. – Если в море, тогда уж бутылкой! С запиской: «Спасите, помогите!»
– Зануда, – сказал Пасечник. – А вот Алексей меня понял.
И припал к окуляру.
– И песчинкой, и голым, и спасите-помогите, все сразу, – Леха не без труда развернулся к улице лицом, чтобы Пасечнику было лучше видно. Ему по-прежнему не хотелось высовываться.
– Это точно погода и таблетки от желудка, – сказал Смит. – Завтра пройдет.
Достал планшет, вывел карту и глубоко задумался над ней.
Леха стоял лицом на запад и радовался, что без оптики в жарком мареве ничего не видно. Но все равно из головы не шла мысль: вот Пасечник чуть впереди, Смит на шаг сзади, и получается очень удобная мишень. Проводники это понимают и держатся поодаль. Надо рассредоточиться. Хотя бы для самоуспокоения.
– Как тебе варзона? – донесся голос Смита. – Присмотрелся? Догадался, почему «Кибернетика» полезла на «Ландскнехтов» через жилую застройку?
Леха пожал плечами.
– Да, все ожидаемо.
– Не надо так подбрасывать камеры, пожалуйста, – сказал Пасечник.
– Извини… По-моему, сама карта Абуджи диктует тактику. Сразу говорю, по моему скромному мнению, без артиллерии и поддержки с воздуха, без танков это все – необоснованный и расточительный героизм. Потери будут очень велики. Но если стоит задача пробиться в центр наличными средствами, я бы атаковал именно отсюда шагоходами.
– Обоснуй! – неожиданно потребовал Пасечник.
Леха еле успел подобрать челюсть. Что еще за экзамен?
Подмывало оглянуться хоть на секунду и поймать взгляд Смита. Какой он сейчас? Заинтересованный или как всегда – деланно равнодушный?
– Ну, так что?
Смит возник в поле зрения сам. И тоже сделал то, к чему Леха не был готов: молча кивнул. С предельно серьезным видом. Мол, разрешаю, докладывай этому остолопу, а я послушаю.
– Хорошо, я бы нанес отвлекающий удар колесной техникой с севера и востока, по двум трассам в обход горы Асо, где это очевидно, и где будут ждать атаки…