Техподдержка. Мертвая зона
Шрифт:
Майк и Гейб уперлись в Килроя ничего не выражающими глазами.
– Вы когда были в этом квартале?
Проводники лениво переглянулись.
– Не помню, – Майк помотал головой. – Я сказал вам: мы первый раз на эта улица за годы. И – нет, не помню рисунок.
– Это джу-джу! – заявил Пасечник, для вящей убедительности потрясая у Майка перед носом грязным пальцем. – Это доброе, хорошее джу-джу. Это наши друзья. Если ты где-то еще увидишь такой рисунок, немедленно сообщи мне. Я заплачу… Пять американских долларов. Понятно?
– Понятно, босс! – Майк кивнул.
– Теперь –
– Не спеши, – сказал Смит.
– Что еще?!
– Сначала обследуем следующий перекресток. Раз уж мы здесь.
Пасечник тяжело вздохнул, будто с трудом сдерживался, чтобы не дать Смиту по голове.
Скорее всего, так оно и было.
– У Килроя горизонт завален, – смилостивился Смит. – Человечек смотрит вправо. Давай посмотрим, что там.
– О’кей, – Пасечник огромными шагами рванул направо, остальные едва поспевали за ним. Майк и Гейб за спиной «босса», обменялись парой фраз и дружно фыркнули. Следом хмыкнул Смит.
– Что такое? – прошептал Леха, догоняя Смита.
– Я пропускаю звук через лингвоанализатор. Йоруба очень трудный язык, но грубая дешифровка получается. Если вкратце, Гейб спросил: почему все американцы думают, будто кругом одни идиоты, а они самые умные? А Майк ему: потому что жиды!
– Смешно! – только и сказал Леха.
До него вдруг дошло, что он впервые задал прямой вопрос Смиту и тут же получил не отповедь, а вполне корректный и дружелюбный ответ. Лед сломан – или просто раньше не надо было стесняться?
– Эти два архангела теперь килроями по пять баксов всю Абуджу разрисуют, – чуть громче, чем надо, бросил Смит.
Спереди донеслось сдавленное хихиканье.
Защипало глаза. Леха вытер мокрую грязную ладонь о штаны, критически ее оглядел и все-таки рискнул смахнуть рукой пот из-под козырька бейсболки. Да, это нужно Институту – чтобы эксперт Филимонов жарился тут, изображая археолога с лопатой в раскопе. А ведь действительно похоже на раскопки то, что они делают. Называется «объективный контроль». Но какая, к чертовой матери, объективность, если научный сотрудник Филимонов витает в облаках, мечтая свалить отсюда?
Леха вздохнул. В конце концов, он только клерк. И эти двое тоже, сколько бы ни выпендривались. «Полевая группа» звучит круто, а реально их троица – выездная комиссия по расследованию. С сомнительным прикрытием, невнятными полномочиями и одним четким заданием: посмотрите, что там творится, подумайте, как прекратить это, и составьте отчет.
Им бы головой работать, а не ногами. Сидели бы в тенечке и разбирались с документами. Но тотальное недоверие к окружающему миру, который в любой момент вывернется наизнанку, обманув тебя, – вынуждает бродить по солнцепеку. Войну Шрёдингера нельзя оценить дистанционно. Ее можно только достать за шкирку из коробки и обследовать самыми примитивными органолептическими методами.
Никто не против. Но как было бы прекрасно делать то же самое, передвигаясь на машине с кондиционером! А сама задача – нормальная по нынешним временам.
Будь ты хоть очень умный Институт, хоть всемогущая ООН, хоть любая армия мира, да хоть даже какая-нибудь инопланетная разведка, тебе не обойтись без выезда на место события. Такая жизнь, что доверяешь только своим глазам и рукам; сам не видел, сам не трогал – сомневайся. Если надо что-то отснять с беспилотника, это должен быть твой беспилотник, который слетал, вернулся и тогда показал, чего там разглядела его опечатанная аппаратура. Как во Вторую Мировую. В противном случае тебя надуют. Любая трансляция будет фальсифицирована в режиме онлайн. Любое дистанционное управление будет перехвачено. Как верно заметил Смит, в районах боевых действий такая бешеная радиоэлектронная борьба, что воздух дрожит – и поэтому автоматика принимает решение на открытие огня по результатам визуального контакта. Глазками смотрит, глазками, совсем как человек. Иначе противник заставил бы твоих роботов перестрелять друг друга в момент.
Ну и мы бы не ходили по границе варзоны, кланяясь Йобе, а давным-давно взяли управление на себя.
Но тогда бы и никаких варзон не было в принципе…
Стоп-стоп-стоп.
«Чего мы головы ломаем, кто тут побывал до нас? Это же элементарно! Бог с ней, с варзоной, она только частный эпизод современной войны. Неважно, где мы, важно – почему. Институт отправляет в поле клерков, убедившись, что там не слишком горячо. Что научных сотрудников не убьют, не съедят и даже не сделают обрезание. Конечно, если сами не нарвутся. Тепличные условия исключены, но подвиги не обязательны.
А кто проверил, что нас сюда – уже можно? Тот, чья работа – всегда идти впереди!»
По дороге в Абуджу Леха воспринимал их миссию как нечто естественное. И даже относился с юмором к дурачествам коллег. Только состав группы смущал его: загадочный до невозможности Смит; загадочный, если вдуматься, ничуть не меньше Пасечник; и совсем не загадочный, ничем себя ранее не проявивший Филимонов. Но вероятно руководству лучше знать. Допустим, Филимонова нарочно вписали в группу, чтобы посмотрел на крутых бойцов квантового фронта. Чтобы проникся, так сказать.
Оказавшись в Абудже – и проникнувшись, если не выразиться крепче, – Леха больше ни в чем не был уверен. Кроме одного. По умолчанию здесь уже побывали люди Института, которые всегда первые в поле; у них профессия такая. Вооруженные исследователи. Реально крутые бойцы.
Естественно. Не психологов же сюда посылать.
Леха замедлил шаг.
Смит оглянулся.
– Интересно, кто здесь ходил до нас, – начал Леха осторожно. – По идее, техническая разведка. Это ведь их работа – лазать по руинам сразу после войны…
Он подозревал, что Смит опознал Килроя; но как задать вопрос, чтобы не спугнуть человека, с которым только-только налаживаешь контакт?
– Институт здесь ходил, – меланхолично отозвался Смит.
– Очень мило со стороны Института, но почему у нас так мало подтвержденной информации по городу, а по варзоне только черновые расчеты?
– Наверное, есть причина.
Эта реплика вывела бы из себя кого угодно, но Лехе показалось, что Смит вовсе не издевается.
– Ты не думаешь, что мы сейчас дублируем разведчиков, только без техподдержки, с голыми руками? Не удивлюсь, если мы повторяем их маршрут.