Текила-любовь
Шрифт:
– Не говори глупостей. Будь собой, а остальное я возьму на себя.
Выходные в Зеленограде с Николаем и Мариной стали для Насти первым опытом знакомства с родителями парня, прошедшим для неё вполне спокойно и удачно.
Николай понравился ей чуть больше – Настя не могла объяснить почему. Может быть, потому что казалось, она не понравилась Марине. Перед тем как ехать обратно, Настя говорила с Николаем:
– … Моя мама тоже училась в медицинском, но летом в 84-м году взяла академ. А в конце июля родилась я. Она не работает по специальности.
– А как её зовут, Насть? Вдруг мы знакомы, – смеялся Николай, складывая вещи в багажник машины.
– Ольга, – ответила Настя. – Тогда она была Романова. Не знали?
Николай на пару секунд уставился в багажник. Подошёл Димка и, нежно обняв её, чмокнул в макушку.
– Нет, Насть, кажется, не знал… – ответил Николай, закрывая багажник. – Можем ехать!
Ночью Дима и Настя не спали – лежали под одеялом и разговаривали.
– Я читал, что через сто лет весь мир будет говорить на эсперанто и люди всех стран смогут понимать друг друга. Это ведь легко. У нас в учебнике была статья на эсперанто. Он так похож на испанский, я даже всё понял! Представляешь?
– Димка, я не хочу говорить на эсперанто!.. Я хочу говорить на русском.
– Ничего-ничего, смугляночка, – шептал он, – через сто лет будешь у меня говорить на эсперанто как миленькая… Слушай, а поехали в Сочи летом?
– Вдвоём на море? – улыбнулась Настя. Его глаза в темноте были еле различимы.
– Вчетвером. С Андрюхой и Анькой.
– Поехали.
– Насть…
– Что?
– Настенька… – Димка целовал её щёки, веки и губы. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю, Димка… Димочка…
Они решили не заниматься любовью этой ночью, а в понедельник не идти на практику, и провести ещё один день в Зеленограде. Они заснули под утро, тесно прижавшись друг к другу. Засыпая, Димка вспоминал вечерний разговор с отцом.
Он сказал ему:
– Береги её. Лучшей девушки ты не найдёшь.
– Я знаю, па. За Настю я любого убью.
– Матери она не очень нравится, но ты не волнуйся. Она привыкнет. Мне нравится. Я бы на твоём месте тоже влюбился. Она напомнила мне одну девушку, с которой я учился… ну, ладно, это всё неважно. Любишь её?
– Люблю.
Проснулись в час дня, когда дома уже никого не было. Димка взял Настину ладонь и стал её рассматривать.
– Я нашёл родинку у тебя на запястье, – сказал он, обнимая сонную Настю. – Знаешь, что это значит?
– Не знаю, – улыбнулась Настя, не открывая глаз.
– Это значит, мы будем счастливы.
В один из последних дней зимней практики, Анька, тихо выйдя вечером из комнаты Андрея в ванную, столкнулась с Настей. Больше недели она не появлялась в одиннадцатом блоке, не отвечала на сообщения и не брала трубку, только один раз написала, что она у Димки и что всё хорошо. Она порывисто обняла Аньку и разрыдалась у неё на шее.
– Моя, что случилось? – Анька вытирала ей слёзы бумажными салфетками. – Поссорились?
Слова Насти, смешанные со слезами и эмоциями, казались почти бессвязными, но очень понятными.
– Нет, –
– Не бойся, Моя, – шептала в ответ Анька, гладя Настю по голове. – Я понимаю. Трудно поверить в хорошее, когда его так давно не было. То, что есть у вас сейчас, это лучшее, что могло быть. А если тебя пугает неделя разлуки с ним, то… попроси его записать тебе диск. Я в одной старой повести читала. Пусть почитает тебе стихи, или отрывок из любимой книги, или песню споёт, или анекдот расскажет…
Настя кивнула.
Позже в ванную пришёл Димка.
Анька вернулась в комнату к Андрею, чтобы прочитать пару своих четверостиший. Васильев, гад, проболтался, что она пишет стихи, а Андрей пристал: почитай, да почитай…
Андрей любил рассказывать, как впервые увидел её и какие мысли его посетили в тот момент. Однажды на первом курсе он зашёл к Васильеву – на полу у телевизора сидела девушка. Огненно-рыжая и кудрявая, с веснушками на лице и руках – она медленно разливала по рюмкам текилу. В одной руке была бутылка, в другой – крышка в виде чёрной шляпы. «Интересно, – подумал тогда Андрей. – А у неё всё тело в веснушках? Грудь и ноги тоже?»
Свои же мысли хитрая Анхен предпочла не оглашать. Ну не скажешь ведь Андрею, что одно время он напоминал ей большую обезьяну, одетую в липовые шмотки от «D&G», танцующую нижний брейк, да ещё с идиотской косичкой на затылке!
… Я скажу: «В такую стужу…» Я скажу: «В такой мороз Кот болеет, пёс простужен, Попугай повесил нос. Для чего тебе свобода? За окошком непогода, Все дороги занесло. Выпьем вместе чаю с мёдом…Из ванной тихо доносился шум воды, а из головы всё никак не шли те последние слова Насти: «… не представляю, как смогу дальше жить, ходить, есть, пить, думать, если рядом не будет его…»
– Рыжая, у меня слов нет… – сказали одновременно Андрей и Димка, только что появившийся в комнате.
– Я знаю, кто мне поможет, – хитро добавил Васильев, глядя на Аньку.
Весь следующий день, во время зачёта по практике, пару часов в универе, а потом в общаге, Димка, как псих бегал с цифровой камерой и снимал Настю. Снимал везде и всё подряд. То Настя у деканата, собирается закрыть сессию у Новгородцева, то Настя в кафе у самовара наливает чай, то с подругами, то во дворике у замёрзшего «писающего мальчика», то в магазине на первом этаже общежития… – везде, где только можно. И неважно где – главное, чтоб там была Она.