Telehor
Шрифт:
б) сюда же следует отнести световую пушку (американские фирмы и «Персиль» уже производили что-то подобное) и
в) проекции на облака, на газообразные проекционные поверхности, сквозь которые человек сможет, например, проходить;
г) как будущая форма – городские световые игры, которые люди будут наблюдать с борта воздухоплавательного судна, самолета: эти игры будут заключаться в гигантском расширении сети огней, в передвижках и изменении световых поверхностей, и они наверняка приведут к новой, более интенсивной форме общественных праздников;
2) световые игры в закрытом помещении:
а) кино с его новыми возможностями проецирования цветовых,
б) игры с отраженным светом, осуществляемые с помощью цветовых проекторов, ажурных шаблонов и т. п. (как, например, это позволяет делать цветовой орг'aн, изобретенный Ласло), – либо в качестве одноразового представления, либо распространяемые методом телетрансляции из единого радиоцентра;
в) сюда же относится цветовой рояль – инструмент, который имеет клавиатуру и использует целый ряд ламп, чтобы с их помощью освещать поверхности, являющиеся носителями теней (в будущем это будет особый инструмент «преподавателей рисования», пригодный для показа и объяснения многих вещей);
г) световые фрески, которые, в соответствии с точно разработанным световым проектом, будут
моделировать крупные архитектонические единицы – здания, части зданий, стены – посредством искусственного света. (Очень вероятно, что в будущем в жилых помещениях будет выделяться особое пространство – как для прослушивания радиопередач – для восприятия таких световых фресок.)
2.
Дорогой Каливода, ты знаешь мой световой реквизит и мою работу «Световая игра: черное-белое-серое». Мне стоило больших трудов соединить все это в одно. Конечно, это лишь весьма скромное начало, один почти незаметный шаг. Но даже в таких скромных рамках я не мог всерьез продолжать свои поиски.
Ты вправе спросить меня, почему я сложил оружие, почему снова пишу картины и устраиваю выставки картин, если уже осознал подлинные задачи, встающие перед сегодняшними «живописцами».
3.
Такой вопрос заслуживает рассмотрения не только в связи с моей личной ситуацией, но и потому, что он важен и для младшего поколения живописцев.
Мы часто публиковали программы, посылали в мир манифесты. Молодежь вправе знать, почему же наши требования ни к чему не привели, а обещания остались невыполненными. Тем более что одновременно у нее имеется долг: развивать эти идеи дальше, по-прежнему предъявлять эти требования.
4.
Проще всего было бы сказать: материальная зависимость от капитала, промышленности и мастерских является для архитектуры света – которая поначалу не обещает никакого практического применения, а только вызывает у человека определенные пространственно-цветовые эмоции – непреодолимым препятствием. В то время как живописец в своем ателье, имея лишь тюбики с краской и кисти, вполне может быть суверенным творцом, художник, который проектирует световые игры, слишком легко становится рабом как технических, так и материальных обстоятельств, игрушкой случайных меценатов. «Технический» аспект вообще может играть слишком большую и сомнительную роль: я имею в виду прежде всего последовательно культивируемый в обществе страх перед точным знанием и управляемой техникой. Дело в том, что, согласно распространяемой трусами легенде, интеллектуальное познание мира идет во вред художнику, ибо он для своего творчества нуждается будто бы только в чувствах и интуиции, – можно подумать, мы ничего не слышали о Леонардо, о создателях соборов Джотто, Рафаэле и Микеланджело, об этих мастерах, чья творческая сила достигла наивысшего развития именно благодаря их универсальным познаниям и техническим навыкам. Но даже когда упомянутые трудности уже будут преодолены (а при наличии серьезной задачи и одержимости ею художника это может случиться скоро), останется еще одна парализующая трудность – невозможность добиться того, чтобы уже готовое произведение было представлено, продемонстрировано
Чрезвычайно трудно бороться за реализацию таких планов, если публика – в основном по причине своего невежества – не помогает тебе в этой борьбе.
5.
Этому пункту следует уделить особое внимание: сегодня широко разветвленная и быстро откликающаяся на события служба новостей буквально бомбардирует публику всеми возможными сообщениями, в том числе и новостями из сферы искусства. Достоинства этой службы – универсальность интересов и быстрота реакции, а недостатки – погоня за рекордами и вопиющая поверхностность. Не испытывая интереса ни к чему развивающемуся, текучему, эта служба закармливает свою публику сенсациями. Дело доходит до того, что когда сенсаций под рукой не находится, их просто придумывают или осознанно инсценируют. Публика, в результате поставленного на поток воспитания или собственных пристрастий, неизбежно попадает в фарватер газет, еженедельников и журналов. Желание быть причастным к происходящему, совершать паломничества к местам скопления творческих сил у читателей газет превращается в «интерес», однако такие искусственно созданные интересы на самом деле уводят прочь от подлинных источников переживаний – ибо порождают мнимую активность, которая дает человеку обманчивую, но успокоительную уверенность в том, что он живет интеллектуальной жизнью. Результат – отказ от сколько-нибудь глубоких контактов с творческими силами и художественными произведениями, потому что такие контакты из-за дешевых интерпретаций становятся, как кажется публике, излишними.
Тем не менее, несмотря на очень сильное противодействие – и даже если городская жизнь, книгопечатание, фотография, фильмы, быстрое и неконтролируемое распространение цивилизации сводят нашу цветовую культуру к состоянию сплошной серости, а избегнуть этого большинству наших современников удается лишь ценой величайшего напряжения сил, – мы должны вновь вернуться к культуре цвета, которая у нас когда-то была. Мы должны более конструктивно заниматься связанной с цветом, обусловленной материалом оптической работой – вопреки преобладанию всего трудно контролируемого, продиктованного только эмоциями.
6.
На пути у такого оздоровления общества стоит много препятствий. Прежде всего – полный диссонанс между человеком и его техническими творениями, привязанность к старым хозяйственным формам при изменившихся производственных условиях, распространение противоречащего биологическим законам рационализма, который стандартизирует жизнь работника, как и жизнь работодателя, превращая повседневность в лишенную досуга вечную гонку. Человек добивается повышения производительности труда, но, восхищаясь рекордными показателями, все больше утрачивает способность распознавать свои элементарные биологические потребности – хотя, разумно используя новую технику, мог бы удовлетворять их лучше, чем когда-либо прежде.
7.
Объяснять причины в деталях было бы слишком глупо. Ясно, что отец такого состояния – быстро развившийся индустриализм (направленный капитализмом по ложному пути), в сохранении сегодняшней формы которого заинтересованы только правящие классы. Понятно поэтому, что любая попытка планово-экономической, социалистической перестройки этого не освоенного человеком, технизированного мира – да даже и любая просветительская деятельность – наталкивается на осознанное или инстинктивное сопротивление господствующего слоя. Категорически отвергается этим слоем и любое творческое достижение, любое произведение искусства, которое стремится к согласию с новым общественным порядком и к равновесию между человеческим бытием и техническим миром. Сравнительно малое влияние новых художественных экспериментов связано, таким образом, с господствующей системой, пронизывающей своими корнями и те подпочвенные пласты, в которых, по сути, следовало бы искать ее естественных противников.