Телохранитель Цесаревны
Шрифт:
— В том и дело, что нам с тобой это выгодно. А твоим родным? Хрен с тем фактом, что не удастся меня породнить с твоей семьёй. Уже и так активно привязываете к себе, можно обойтись и без таких вещей как женитьба на тебе или другой Романовой. Но дети же! Не поверю, что они не хотят поглядеть на моих детишек от одной из Романовых. Кровь царствующего рода смешанного с кровью такого уникума как я… Это, знаешь ли, не хухры-мухры.
— Возможно. Но ты определённо смотришь на ситуацию крайне однобоко. Ты, Саша, уже всем показал, что не дашь на себя ошейник нацепить. Даже моей семье.
Её слова были логичны. Не сразу, но мой род может стать большой проблемой для Романовых. Настолько большой, что
Правда был вариант, при котором после моей смерти Романовы могли бы поглотить мой род. Были Беляковы, стали Романовы. Это при условии, что мои дети и внуки действительно будут обладать неординарными способностями. А на нет и суда нет, пускай род Беляковых и дальше существует. С учётом тех родов, уничтожению которых я активно поспособствовал, появление сильного рода не такая уж и проблема.
Но я-то жить буду долго. По крайней мере, если не на погибну на одной из войн, то точно проживу достаточно долго, чтобы воспитать и детей, и внуков. Я оставлю свой род в расцвете сил и в надёжных руках, так что даже Романовы не смогут просто так поглотить его. Только начинать открытую войну на уничтожение. А за Беляковых уже сейчас активно вписываются Долгорукие и Дементьевы. В будущем количество знатных семей, что выступят на стороне моего рода, станет ещё больше. И даже оппозиция впишется за них, чисто в пику царствующему роду. Короче, безнадёжное это дело.
И что же, получается Романовы действительно смирились? Решили сохранить хорошую мину при плохой игре? Мол по итогу не я разорвал помолвку с Мариной, а мы мирно и сообща её аннулировали? Заодно и отношения со мной поправили, вроде как всем в итоге хорошо и почти никто не ушёл обиженным. Эх, мне бы очень хотелось в это верить.
— Понимаешь, что рассказав мне всё это ты по итогу нисколько не отомстила? — Спросил я у Марины вновь повернувшись к ней. — Всё ведь получается будет так, как хотят твои родичи.
— Да понимаю, — рыжая явно была недовольна. — Думала, что, рассказав обо всём смогу помочь тебе порушить все их планы. Но выходит они просто хотят слиться так, чтобы не оставить пятно на своей репутации!
— Ты уверена в этом? Может всё же есть какой-то хитрый план?
— Да какой план, а?! Между вами договорённость есть! Стоит им пойти против своего слова, то про хорошие отношения с тобой можно забыть. А им куда важнее, чтобы ты был верным другом нашему роду. Так что слово своё они сдержат.
— Всё как бы так, но я прямо печёнкой чую, что всё не так просто. Знаешь, будем действовать прямо. Твоя дражайшая бабушка всё ещё во Франции?
— Ну да. Через три-четыре дня к нам вместе с дядей приедут.
— Вот и отлично. Я с ней поговорю тет-а-тет.
Всё, хорош. Осточертели меня все эти интриги! Будем действовать так, как я привык — прём напролом. Побеседую с Императрицей лицом к лицу и прямо спрошу, что она задумала. Хотят хороших отношений со мной? Вот пускай тогда прекратят свои интриги. Или видит бог — останусь во Франции! Выполню свою мнимую угрозу и хрен с ними с последствиями.
К тому же, как показали последние дни, принципиальной разницы между Москвой и Парижем я не заметил. И там и там постоянные какие-то проблемы у меня возникают. Достали, ей богу…
— Господин! — Послышался голос Геннадия. — Господин!
— Гена? — Удивился я, заходя обратно в свою комнату. В этот момент в неё буквально влетел Таичков. — Ты чего тут делаешь? Ты же вроде уехал в столицу?
— Беда, господин! В Париже то ли переворот, то ли восстание, то ли просто сразу несколько родов начали войну друг против друга!
— Ну это не хорошо, но ведь тогда даже к лучшему, что мы свалили оттуда вовремя. Романовы старшие там остались, да. Но уверен, что их хрен кто тронет. А даже если и тронет — в порошок сотрут. Виктор Абсолют в пике своих сил.
— Беда в том, что каким-то макаром «Аисты» и остальные наши люди оказались под ударом! Наёмников хотели заставить выступить на стороне одной из сторон конфликта. Они, разумеется, отказались, на них напали.
— Отбились? — Вот тут я уже конкретно забеспокоился. И ещё начал злиться. Да что эти поганые лягушатники себе позволяют?! На моих людей попёрли! Если кого убили, то я бойню устрою виновникам!
— Отбились, даже убитых нет. Но раненых много
— Слава богу. Так, надо отдать приказ, чтобы сидели на базе и…
— Господин, это не всё. «Аисты» тут же решили контратаковать, чтобы доставить неприятелю проблем и дать им понять, что не стоит им на них вновь нападать. И понимаете… Виталий придумал якобы гениальный план, задействовал Ивана…
Вот тут я уже не просто начал беспокоиться. Холодок неприятный пробежал по спине, а ещё, кажется, я снова побледнел почище чем той ночью после гонки с призраком.
— Вы же помните, как упоминали про возможное разрушение Эйфелевой башни? — Аккуратно поинтересовался Геннадий. — Башня ещё стоит, но… отнюдь не в первозданном виде.
— Всё, это полный трындец…
Глава 24
— Что-то мне нехорошо, — почти прошептал Паша. Лицо у него и вправду было слегка зеленоватого оттенка.
— Павел, прояви выдержку! — Сказал Пожарский. — Я вот, уже отнюдь немолодой человек, да ещё сидящий на переднем сиденье, чувствую себя хорошо и не жалуюсь.