Телохранитель для мессии. Трилогия
Шрифт:
А пока они, как обычно, сцепились друг с другом.
Мерчулла была не в себе. Лицо побагровело и приобрело оттенок вареной свеклы.
– Казнить убивицу! Немедленно!! – орала она, брызгая слюной во все стороны. – Ибо такое нельзя оставить безнаказанным!
Машэтра поморщилась и демонстративно поковырялась пальцем в ухе. На Острове уже лет десять как ходила присказка «как Машэтра с Мерчуллой» – аналог выражения про «кошку и собаку». Стравливать Первых сестер между собой было одним из любимых развлечений Матери
Почивших Матерей, в отличие от простых неранок, сжигали. Считалось, что так освобожденный дух сразу вознесется к Богине.
– Думается мне, что Мудрейшая Мать желала бы видеть не убийство, но справедливое возмездие.
А мне подумалось в тот момент, что заступничество Машэтры – не что иное, как еще один способ позлить соперницу в борьбе за титул. Обольщаться не стоило. Если это прибавит ей популярности и поможет в битве за власть, Старшая сестра меня четвертует, а потом поглумится над трупом. Но пока за мою казнь ратовала Мерчулла, ее соперница будет драться зубами и когтями, отстаивая праведный суд и гуманность.
– Это и будет заслуженная кара!
Машэтра поднялась с коврика и прошлась по зале.
– Вина чейни еще не доказана, – заметила она, останавливаясь возле меня. – Не стоит принимать поспешных решений.
– Машэтра, ты ее защищаешь?! – Мерчуллу подбросило на месте.
– Не ее. Нас. – Женщина слегка повысила голос. – Эта чейни ценна для Империи, а значит, и для Нерана. Мы еще вполне можем поторговаться. На благо себе, Острова и Богини.
Зря она это сказала. Другую Первую дочь, как говорится, понесло.
– Защищаешь убийцу Мудрейшей! Уж не по твоей ли указке она…
– Старшая сестра, – холодно оборвала ее Машэтра, – если хотите вызвать меня на суд Богини, делайте это по правилам, как подобает дочери ближнего круга, а не провоцируйте, подобно сопливой атнице.
Побагровевшая соперница потянулась за мечом. Но драке не дали разгореться.
– Уймитесь, сестры, – прикрикнула на них Мериит, по виду самая старшая из дочерей ближнего круга. Ее короткие волосы были совсем седыми, а кожа на лице покрылась глубокими морщинами. – Нашли время и место, упаси Богиня.
Старшие сестры уселись обратно на коврики, бросая друг на дружку не слишком дружелюбные взгляды.
– По мне, так все ясно, – хлопнула себя по колену маленькая светловолосая женщина – я не помнила, как ее зовут. – И я полностью согласна с Мерчуллой, надо побыстрее разобраться с этим делом. Око должно избрать новую хозяйку, а убийца – принесена в жертву на погребальном костре во славу Богини. Без ее помощи мы беззащитны, точно новорожденный тэнга без матери.
– Да, Меолна, и я соглашусь, что нам необходимо наказать убийцу, – подала голос доселе молчавшая сестра. – Но слишком тут все очевидно. Слишком…
Я подняла голову и с плохо скрываемой надеждой посмотрела на
– Посмотрите, сестры, нас точно тыкают носом, – продолжила она. – Вот меч чейни, вот одежда чейни, а вот сама чейни. Казните ее, и будет вам, дочери, благодать Богини. Не знаю, как другим, а мне не нравится, когда меня вслепую используют!
– Меня никто не использует, – процедила Мерчулла. – Ибо я знаю истину. А она такова: эта чейни – подосланная Империей убийца.
Ой, насмешила! Весь этот всеимперский переполох с Избранной был затеян исключительно для того, чтобы пришить самодержицу небольшого островка где-то на задворках Тилана.
Я не смогла сдержаться и захохотала. Смех был таким сильным, что меня повалило на пол, а на глазах выступили слезы. Машэтра подошла ко мне и потрясла за плечо.
– Рель, успокойся! – приказала Старшая сестра.
В ответ на это мой смех стал только громче, надрывнее. Не помогли даже пара пощечин. Я задыхалась, захлебывалась, но продолжала хохотать.
Позвали неранок, стоящих на карауле по ту сторону закрытых дверей.
– Выведите ее и заприте в комнате для просветления, – распорядилась Машэтра. – Нечего чейни делать на собрании дочерей ближнего круга.
Со словами «как прикажет Старшая сестра» девушки волоком потащили все еще хохочущую меня из зала.
Истерика давно прекратилась. Даже последующая за ней икота стихла. Я тихо лежала на топчане, поджав ноги и обхватив себя за колени. От нечего делать считала выщербины на бревнах. Одна, две, пять, одиннадцать. Дошла до ста – надоело.
Я встала и принялась нервно вымерять помещение шагами.
К слову, комната для просветления оказалась обыкновенным карцером. В помещении из мебели – деревянный топчан, в роли параши – низкая кадушка. Почти у самого потолка прорубили крохотное окошко, благодаря которому в комнату проникало хотя бы некоторое количество света.
Дельная мысль все никак не желала посещать мою гудящую голову, а холод, что разлегся на земляном полу, хватал меня за босые пятки при каждом шаге. Посему я опять забралась с ногами на топчан.
А умирать-то страшно… Я даже не представляла себе, насколько это страшно…
«Веселого здесь мало, это точно». Одно дело преставиться в запале боя, и совсем другое дожидаться казни на рассвете, перебирая события собственной жизни, как четки. Друг за другом нанизаны на леску существования яркая синяя бусина первой безответной влюбленности, облупившийся серый кругляш похорон Бабули, искристо-хрустальная – Ночь Выбора оружия, муарово-зеленая – дня свадьбы, багровая – первого боя, янтарная с прожилками – встреча с подругами в ночном лесу…