Телохранитель для Оливки
Шрифт:
Сегодня я была по-настоящему счастлива, встречая новый год у себя дома, а не как последний годы, в Италии. Не хотелось больше жить заграницей, вдали от своих родных. Даже если мне посчастливится еще раз выйти замуж, я обязательно останусь в Киеве.
Дождавшись бой курантов, мы выпили шампанского, подарили друг другу подарки и отправились на улицу, запускать фейерверки. Детки радостно визжали, бегали, ловили ртом снежинки и радовались тому, что происходило вокруг. А еще их под елкой ждали игрушки от Дедушки Мороза, в которого они так заветно верили.
А потом снова сидели за столом, и обсуждали совершенно различные темы. Мама всегда сидела рядом и держала меня за руку, или крепко обнимала. Она не могла нарадоваться тому, что я рядом с ней. И как мать, я ее понимала. Да и сама ужасно соскучилась и все свое время старалась проводить с семьей.
Уже около трех, когда я потеряла надежду на встречу с Игнатом, на мобильный пришло сообщение.
«Впустишь меня? Хочу видеть тебя и забрать к себе.»
Я засмущалась, и покраснев, ответила скромное «Да».
— Сейчас Игнат приедет, — продолжая смущаться, поведала родным, которые тут же все разом посмотрели на меня. — Хочет, чтобы я с ним поехала.
— Мужчина все берет в свои руки, и это замечательно, — спокойным тоном произнесла мама, продолжая прижиматься ко мне и поглаживать по руке.
— Да, любимая, но это не означает, что мою дочь можно увезти в такое позднее время из дома.
— Дамирушка, тебе напомнить, что ты тоже был молод?
— А чего это ты меня уже со счетов списываешь? И это, кстати, не впервые, — хмыкнул папа, вытирая губы тканевой салфеткой, и мило улыбаясь маме. — Я не так уж и стар еще.
Я перевела взгляд на маму, и чуть со стыда не сгорела, заметив ее пылающий взгляд. Они точно говорили о чем-то своем.
— Папуль, потом будете кокетничать, не при нас, — улыбнулась Лапочка, и облизнув губу, тут же добавила: — Пусть Оливка идет. Ей нужно развеяться.
— Полностью согласна, — снова улыбнулась мама, и чмокнула меня в щеку.
— Бог с вами, барышни! У меня наверняка и выбора не было.
Мы вместе рассмеялись, а через несколько минут на телефон пришло еще одно сообщение.
«Я у входа.»
Тихонько извинившись, я поднялась из-за стола. Бросила короткий взгляд на сидящих и прошла в прихожую. Пальцы подрагивали, и я на миг задержалась у зеркала, чтобы убедиться, что к трем часам выгляжу еще более или менее нормально.
Надеюсь, Игнату понравится мой наряд.
Щелкнула замок, и через секунду увидела перед собой мужчину, который в последнее время нарушал мой покой. Градецкий в строгом костюме, белой рубашке и стильном пальто. В руках он держал нежный букет из белоснежных калл, а в его глазах сиял необъяснимый блеск. Наверное, такой же сейчас и у меня.
Я поежилась от морозной свежести, и Игнат тут же рукой захлопнул дверь.
— С Новым Годом, моя девочка, — тихо прошептал он, и подойдя ко мне, свободную руку положил на талию и прижал к своему телу.
Из меня словно дух выбило, но я нашла в себе силы и правой рукой зарылась
— У тебя снежинки в волосах, — прошептала я, и в ответ получила его довольную улыбку.
— Я успел соскучиться.
— Я тоже, — пожала плечами, и приняла из его рук букет. — Ты меня забираешь?
— Если хочешь.
Я кивнула не раздумывая, и носом уткнулась в каллы.
— Пойдем, — он сбросил ботинки, и продолжая меня обнимать, потянул в гостиную к родным.
— Ты чего?
— Всем доброй ночи, и с Новым Годом!
— Взаимно, Игнат.
— Здравствуйте.
— И вас, Игнат с Новым Годом, — посыпался хор голосов, а я отчего-то снова смутилась. Что за ночь такая удивительная?
— Прошу прощение за позднее вторжение, но я бы хотел забрать с собой Оливию. Вы не против?
— Не против, Игнат, мы не против, — произнесла мама, тут же утопая в отцовских объятиях. Он как ревнуша! — Езжайте! Гуляйте и ни о чем не думайте.
— Угу, — кивнула Лапочка, — езжайте, а мы если что за Дамирушкой присмотрим.
— Спасибо.
— Спасибо, сестренка.
— Тогда… Булат, поможешь мне? В машине много подарков для вас.
— Не стоило, Игнат, — развел папа руками, — мы бы не прогнали тебя и без подарков.
— И все же…
Пока мужчины выгружали подарки для взрослых и детей, я поставила букет в вазу с водой, подправила макияж, и постоянно кусала губы от волнения. Не знаю почему, но я жутко переживала, скорее, потому что снова боялась остаться с Игнатом наедине. И дело не в том, что я его лично боюсь. Нет. Я переживаю о том, что может случиться. Скрывать смысла не было — я хотела его и в то же время боялась разочаровать. Мне казалось, что сделай я что-то неправильно, и мужчина меня прогонит, разочаруется во мне. А мне бы этого не хотелось. Тянуло меня к нему, тянуло так, словно к родному.
— Оливка, а ты чего это нервничаешь? — заметила сестра, когда я, налив бокал шампанского, принялась пить его большими глотками. — А ну-ка, давай его сюда.
Она забрала бокал, отставляя его подальше от меня.
— Просто… ничего такого.
— Не волнуйся, сестренка, все будет хорошо, — прошептала она мне на ушко.
А уже через пятнадцать минут мы с Игнатом ехали по трасе в сторону города. Мы практически не разговаривали. Нам было уютно в нашей тишине нарушаемой тихой музыкой звучащей из колонок магнитолы.
Я знала, что мы едем в квартиру к Игнату, и не была против этого. Мне хотелось побыть с ним наедине, хотя я и представляла последствия нашей встречи.
В квартиру мы вошли только ближе к четырем утра. Засыпанные снегом дороги, ночь и стена из пушистых снежинок не давали возможности быстро доехать. Кажется, я даже успела вздремнуть в салоне авто.
— Необычайно прекрасная погода этой зимой, — произнесла я, входя в квартиру и струшивая остатки снега с капюшона шубки.
— И холодная. Замерзла? Ты снова в капроне, и наверняка это даже не колготы, — пожурил Игнат, забирая у меня шубу.