Телохранитель. Мы под запретом

Орлова Юлианна

А еще…на руке у бывшего телохранителя Яны я замечаю кольцо. Ну надо же…

Когда разговоры становятся совсем уж семейными, я решаюсь прервать беседу.

—Пап, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

Все присутствующие реагируют на это спокойно. Отец тоже, и только Женя пускает в меня острый взгляд, от которого мурашки по коже проступает на раз-два.

Глава 41

Света

Мы заходим в рабочий кабинет, где я сразу становлюсь напряженнее. Отец перехватывает мою ледяную ладошку и всматривается

в лицо. Кажется, я даже бледнею. Мысли хаотично скачут в голове, и ни одну мне не удается схватить за хвост.

—Как вы с Женей ладите, все хорошо? Есть за что мне переживать? — папа зрит в корень, но другого от него не стоило бы и ожидать. Я нервно улыбаюсь, отпускаю его руку и сжимаю ладошки в замок. Сажусь в мягкое кресло, но расслабиться не могу.

Да, пап, все хорошо.

Я влюбилась в своего телохранителя, и ты можешь быть абсолютно спокоен, ведь он отдаст свою жизнь за меня. Мои глаза явно отвечают именно это, в то время как язык намертво приковывается к небу. Отец не садится, напротив, стоит у стола и с «уставшей» улыбкой рассматривает меня.

Он всегда меня любит рассматривать, говоря, что я картина, удавшаяся для того, чтобы любоваться, ценить, оберегать. Его б воля, он бы меня в сейфе запер и никому бы не показывал.

—Все хорошо, пап. Но я хотела поговорить о другом. Слава…

По лицу отца проходится судорога, он поигрывает желваками и тут же перебивает меня, складывая руки на груди замком.

—О куске этой падали я говорить не собираюсь. Пусть скажет «спасибо», что я на месте не уничтожил его, тварь. Суку удушил бы собственноручно, если бы не мои люди. Прости за мат, все. Закрыли тему, — со стола на пол летят какие-то папки, это отец так аккуратно развернулся и снес все на своем пути.

Решаю взять маленькую паузу, чтобы переварить. Молчим теперь оба. Дышим утробно и тяжело. Я от волнения, отец от напряжения, скрывать которое не собирается.

Нет, реальность остается неизменной. Слава не мог. Точка.

—Пап, его подставили, — практически молю, но мои слова отец встречает враждебно. Подходит ко мне и лицо обхватывает руками, приподнимая так, чтобы я смотрела только на него. В глазах горит праведный гнев.

Я встаю вслед за этим движением, упираясь икрами в мягкую ткань. Все мышцы напрягаются.

Дыхание замирает, сердцебиение тоже. Я в одной точке существовать перестаю.

Отец взбешен, ведь он уверен только в том, во что верит сам.

—Да что ты? А если это и так, тогда почему тебе перестали поступать угрозы? Почему? Да слать их просто некому. Неужели ты думаешь, что после последнего случая я мог бы допустить ошибку и взять не того? Ты моя дочь, Света. И за тебя я буду убивать всегда и при любых условиях. Я землю носом рыл вместе с Алом, с твоим дедушкой, понимаешь? Это уже не шутки, не простые писульки в смс. Ты могла умереть, понимаешь? Тебя могло не стать, и у меня мозг от этого взрывается. Не смей больше тему эту поднимать, я только выдохнул спокойно. Все. Ты в безопасности, остальное неважно.

Он рывком целует меня в лоб, затем обнимает крепко и выдыхает тяжело.

Я видела отца всяким. И

злым, и недовольным, но чтобы злость настолько сильно переплеталась с отчаянием — нет. Вот теперь увидела и мне стало страшно. Наверное, я и правда не в полной мере осознала, каково было ему узнать, что машина взорвалась. И что в этой машине должна была быть я. Но не была. Опять же, дело случая.

Он упирается своим лбом к моему и прикрывает глаза, одновременно с силой сжимая челюсть. Сейчас в отце отчетливо прослеживается возраст.

—Я не переживу, если с тобой что-то случится, Горошинка. И чтобы этого избежать я сделаю все от себя зависящее и независящее. Надо будет, и планету переверну под нужным градусом.

С особой болью произносит папа, а у меня язык немеет, чтобы сказать ему хоть слово поперек.

Мне нужно найти доказательства того, что все это дело рук не Славы и принести ему.

Пока что в этом я вижу выход из ситуации.

И раз это не Слава, я по-прежнему под прицелом. Женя и слушать не хочет, приводя железобетонные аргументы в пользу виновности лучшего друга. Я могу в ответ предоставить лишь малоинформативную женскую интуицию.

Но она нерепрезентативна.

Позже из разговоров я узнаю, что Слава в СИЗО, его квартира опечатана, оттуда вынесли буквально все и теперь расследуют дело с особой скрупулезностью, ведь покушение совершилось на внучку мэра.

Я подумываю связаться с его мамой, но ее телефон отключен, и дома ее тоже нет.

Понятное дело, что в нашем случае связи решают, и в другой ситуации это могло бы быть идеально, но не сейчас, когда я слишком уверена, что за всем стоит далеко не Слава.

С Женей мы теперь видимся реже, поездка к нему домой откладывается, во многом из-за того, что отец постоянно его тягает по делам, о которых мне знать необязательно. Есть и плюс. Теперь я без охраны, но в универ и с универа меня забирает один из водителей из службы безопасности дедушки.

То, что я без охраны — это информация для меня, но по факту я то и дело замечаю разных людей, снующих под окнами университета. Некоторые кажутся мне смутно знакомыми, а некоторых я точно знаю, отсюда делаю определенные выводы: мне соврали, и я все также под контролем.

Впервые я этому рада, потому что все еще ощущаю холодное дыхание, ударяющееся в затылок.

В дни, когда за мной приезжает Женя, посторонних нет, как и сегодня…Я сажусь в машину своего телохранителя и без зазрения совести утопаю в родных объятиях. Тонировка скрывает все…

—Я так соскучился, — шепчет мне в губы, прежде чем накрыть их своими и с жадностью перехватить меня за бедра, чтобы усадить верхом на себя.

—И я…сильно, — шепчу в ответ, обхватив широкие плечи мужчины. Упираюсь в него как влитая, проезжаясь носом от шеи к уху. Трепет тело захватывает, и я в нем тону.

—Поехали…— отрываясь от меня на мгновение, шепчет он.

—Куда?

Улыбаюсь и носом упираюсь в родны губы. Вдыхаю аромат и замираю опять.

—Ко мне, наши планы так настойчиво рушат, что я начинаю верить в карму, — ведет пальцами по спине, отчего у меня давление скачет.