Телохранитель
Шрифт:
— Тебе надо открыть дверь и выскочить в коридор. Выглядя при этом испуганно.
— Я могу это сделать.
— Скажи ей, что я вылезаю из окна.
— Это я тоже могу сделать, — она расправляет плечи, готовясь, затем снова опускает глаза на сковородку. — И как только она ворвётся в квартиру, чтобы остановить тебя…
Я улыбаюсь и поднимаю сковороду.
— Я ударю её по голове.
— Потрясающе, — бормочет Хизер, кладя руку на ручку. — А ведь я пришла только выпить шампанского и поболтать, — мрачно напоминает она мне. Потом она открывает дверь и начинает кричать, как ненормальная.
Глава 29
Джейк
Я
Я тянусь к дверце машины и выхожу, тихо закрывая её за собой. Мои шаги замедляются, когда я пересекаю дорогу, но становятся быстрее, решительнее, чем ближе я подхожу к знакомому дому. Всё в точности так, как я помню. Моё сердце начинает биться быстрее, и меня моментально захлёстывают воспоминания об этом месте.
Я двигаюсь вверх по тропинке, но мои ноги ничего так сильно не хотят, как просто развернуться и убежать.
У меня нет возможности постучать. Дверь распахивается, и я замираю.
Слёзы брызнули из глаз Эбби, как только она увидела меня, и она шагнула вперёд, но я отступаю. Никаких прикосновений. Я не могу допустить, чтобы она прикасалась ко мне.
Я смотрю себе под ноги, в надежде спастись от отчаяния, отражающегося в её, полных слёз, глазах. Я не могу говорить из-за тягостных воспоминаний, атакующих мой разум. Я не могу смотреть на неё. Я не продумал свою речь. Я совершенно не готов.
— Входи, пожалуйста, — произносит она, и я вижу, всё также потупив свой взгляд в землю как она отходит, тем самым освобождая мне путь.
Войдя в этот дом, я мог бы прикончить себя, но, думая о Ками, я переступаю порог и оказываюсь в самом близком к аду месте, которое только могу себе представить. Стены коридора увешаны фотографиями. Бесконечными грёбаными фотографии с обеих сторон, и я словно оказываюсь в клетке. Я не смотрю ни на одну из них. Я всё также не поднимаю глаз, клаустрофобия переполняет меня, и это ощущение заставляет каждую мышцу буквально звенеть от напряжения.
— Проходи, — говорит Эбби, медленно проходя мимо меня в узком пространстве. Я практически прижимаюсь к стене, чтобы избежать риска, даже случайного соприкосновения, мои глаза не отрываются от моих ног, когда я следую за ней на кухню в задней части дома.
— Пожалуйста, садись, — предлагает она, указывая на один из стульев за столом. — Чай?
Я сопротивляюсь желанию спросить, есть ли у неё «Джек», но вместо этого киваю, опускаясь на стул. Она занимается приготовлением чая, и между нами повисает чертовски ужасное долгое молчание.
— Как у тебя дела? — она поворачивается ко мне лицом с подносом и подходит, ставя его на стол, прежде чем сесть.
— Живой, — бормочу я, первое что приходит в голову.
— Я вижу, — она одаривает меня лёгкой улыбкой, на которую, как бы я ни старался, я не мог ответить. — Почему ты здесь, Джейк? Почему сейчас, после всех этих лет?
— Я кое-кого встретил, — неожиданное признание срывается с моих губ необдуманно, и в результате, в ответ на него её лицо вытягивается от шока. Всё это выглядит так чертовски бессердечно, но я всё ещё здесь чувствую себя в грёбаном смятении. Я не знаю, что, чёрт возьми, я должен сказать.
— Я думаю, это был только вопрос времени, — бездумно отвечает она, помешивая ложку в пустой кружке. — Но не могу сказать, что виню тебя или осуждаю.
— Я этого не планировал, — начинаю я, удивляясь, какого чёрта я оправдываюсь. Мне не нужно это оправдывать, но я, кажется, не могу остановиться. — Это всё застало меня врасплох, поверь мне. Я не заметил, как всё произошло.
— Так ты пришёл только для того, чтобы сказать мне это? — спрашивает Эбби, глядя на меня. — Всё это время я ждала, когда ты выйдешь на связь, чтобы хотя бы сообщить, что ты жив. Ничего, Джейк. Я не переставала заботиться и думать о тебе.
— Я не могу жить дальше со всей этой болью, висящей у меня на шее, — я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы, нуждаясь в некотором понимания от неё. — Я люблю эту женщину. Мне нужно рассказать ей всё, что ей стоит знать обо мне. Я не могу продолжить жить с ней, не рассказав о себе. Это было бы ложью.
— Ох, — она начинает саркастически смеяться, лишая меня всякой надежды на то, что она сможет понять. — Пока с тобой всё в порядке. До тех пор, пока у тебя есть весь мир ты можешь продолжать жить своей жизнью, Джейк.
— Я не живу своей жизнью уже четыре года, Эбби! — кричу я, в гневе ударяя кулаком по столу. Она вскакивает, ошеломлённая, и мне сразу становится ужасно стыдно за этот срыв. Её нижняя губа начинает дрожать. Мои локти упираются в стол, а ладони закрывают лицо.
Снова наступает тишина, но мой мозг буквально вопит о желании вытащить пистолет сзади из брюк и вышибить себе мозги. Избавить себя от страданий, а также всех остальных, кого это коснулось.
— Ты не единственный, кто не смог наладить свою жизнь, Джейк, — шепчет Эбби. — Я воспитываю твою дочь одна.
Всё внутри меня словно начинает умирать долгой, мучительной смертью, мои пальцы впиваются в лицо.
— Я собираюсь всё исправить, — клянусь я. Ками так много прояснила для меня. Я просто не знаю, с чего начать и как.
— Папа?
Сладкий голосок заставляет меня подняться со стула и отступить назад, я словно пытался убежать от своей реальности. Я бросаю шокированный взгляд на Эбби.