Телохранительница его темнейшества
Шрифт:
– Ну ты, хорош драться! – простонал.
– Ты что лезешь ко мне, Ирек?
– Соскучился. Давно не видел.
– Ну и скучай… на расстоянии! Ты как сюда попал?
Он молча показал на приоткрытое окно.
– Там же магическая решетка! – не поверила я.
– А у меня есть отмычка, – парень вытащил из-за пазухи и продемонстрировал мне кулон в форме трилистника. – Давно уже сделал, иначе в этой казарме сдохнуть можно.
– Дай мне! – тут же протянула я жадные ручонки.
Он хитро сощурился:
– Я
– Думай быстрее, а то нас снова засекут!
Я прислушалась: снизу доносился чудесный грохот и вопли:
– Ах ты, яйцо пупырчатое, а ну, кыш на место! Господин Сайк, идите, пока я его держу! – это Кикируся пыталась командовать моим драконом, решившим проводить куратора.
Ха-ха, так он ее и послушает. Но Сайка лучше бы здесь уже не было. «Шурш, выпусти! А с Кикирусей можешь и поиграть в салочки», – приказала я.
Ирек, делая вид, что думает над моим предложением, загадочно возвел черные очи к потолку.
– Ну-у-у, даже не знаю, – протянул он, одновременно сгребая меня в охапку.
– Эй! – возмутилась я.
– Ой! – болезненный вздох Ирека – это моя твердокаменная из-за гипсово-магической повязки грудь ткнулась ему в ребро. Теперь не только у меня ребра болеть будут. Нахал тут же ощупал мой бронелифчик. – Ты что, превращаешься в горгулью?
– Я тут скоро с тоски озверею и в дракона смерти превращусь! – пообещала.
– Да, с этим надо что-то делать. Пойдем, пока действительно не засекли.
Он потянул меня к окну, тихонько свистнул, и в приоткрытую створку просунулась огромная куриная лапа, пошарила, отодвигая шпингалет второй створки, потом появилась львиная голова на змеиной шее и с клювом вместо пасти, и затем – весь урод. То есть сторожевой грифон. На второй окольцованной лапе у него болтался кусок цепи.
– Кар-р-рета подана, – сообщил птиц.
Оказывается, он не только каркать умеет.
– Тише ты, пернатый! – погрозил Ирек.
«Шурш! Задержи пока Сайка! Выпустишь через минуту», – спохватилась я. А то ведь куратор точно заметит наше бегство.
Грифон еле справился с двойной ношей – дотянул только до крепостной стены, отделявшей корпуса Академии от города, и сверзился на полянке в парке. Ирек еще с ним повозился из благодарности, что-то там пошептал, погладил. Птиц немедленно разомлел и заурчал по-кошачьи. Ирек дернул его за облезлый хвост. Грифон возмутился, но поднялся, покряхтывая, и улетел обратно.
– А сейчас мы куда? – проводила я его тоскующим взглядом. Все-таки как тяжело без крыльев! Даже грифону завидовать начала.
– В кабак! – торжественно провозгласил второгодник.
– Вот с этим? – я потрясла перед его носом разноцветной косой, уже смутно видимой в сгущавшихся сумерках.
– Зато никто тебя не узнает.
– Зато потом узнают.
– Погоди, – Ирек, тащивший куда-то меня за руку, остановился. – Ты хочешь сказать, что это у тебя природный цвет волос?
– Я – урожденная блондинка! – с гордостью.
– Оно и видно, – проворчал он, снова увлекая меня по парковой тропинке.
Сумерки сгустились, вдоль дорожек зажглись синие, багровые, алые и фиолетовые фонарики – любимые цвета демонов. В парке было довольно оживленно – обитатели Академии торопились вернуться в родные пенаты до начала комендантского часа, их провожали толпы демонесс, которым вход в городок был категорически запрещен. Я с жадностью их рассматривала. Интересно же, что у темных сейчас в моде.
Красивые твари. Удивительно белокожие в небоевой ипостаси. Черноокие, чернобровые, черноволосые. Лишь представительницы Вечернего и Закатного кланов – красно – и медноволосые. Даже татуировки и изящные рожки их не портили.
Фигурки у всех точеные, упакованные в мини-юбки, а если встречаются длинные платья, то почти прозрачные, что еще неприличнее. Мой обтягивающий комбинезон по сравнению с их одеяниями смотрится нарядом монашки.
Брюки, кстати, демонессы почти не носят, предпочитают мини, ажурные чулки и каблуки. Разве что стражницы вынуждены щеголять в форме, да драккерши из низших демонов, не имеющие своих крыльев, но приручившие дракков, ближайших родственников драконов.
На каждом шагу мы натыкались на целующиеся и обнимающиеся парочки. Моего спутника узнавали все: останавливали, хлопали по плечу, зубоскалили:
– У тебя новая подружка, Ирек? Яркая девочка!
– Какая пеструшка! – хихикали демонессы за спиной. – Одна заменит все фонарики в парке.
Кто бы говорил. У самих голые бедра под юбчонками сверкают так, что на освещении можно экономить.
Ирек свернул на боковую тропинку, где не виднелось ни одного светильника. Да и зачем они демонам, прекрасно видевшим во тьме? Чисто для красоты, чтобы белые кланы не тыкали аристократическими пальчиками в отсталость и пещерную грубость темных.
Сельо тоже отлично видят в темноте, но на мне были черные очки, и я с трудом различала смутный силуэт Ирека. Он остановился у большого вяза. Я приподняла очки, огляделась: знакомое место, именно тут была драка с «шмонарями».
Мой спутник, что-то шепча под нос, ползал в густой траве под вязом.
– Ну, иди сюда! – донеслось. – Совсем одичала, бедняжка.
Я неуверенно шагнула к нему.
– Вот тварь безмозглая! – выругался он.
Замерла. Это он мне?
– Лапушка, солнышко мохнатенькое, – тут же заворковал Ирек. – Иди же ко мне, бестолочь! Вот дурында, опять убежала! Который день поймать не могу! Шушенька, милая…