Тем, кто не любит
Шрифт:
В гостинице Вячеслав предъявил документы, и ему разрешили войти в Наташин номер. До него там уже побывал следователь, и все в комнате оказалось перевернуто вверх дном. Но сколько Слава ни искал, Наташиной сумки с документами, ее бумажника, ключей от машины не нашел. Ужасно усталый, он опять спустился вниз, чтобы расспросить дежурную.
– А следователь, наверное, взял! – сказала она.
– Где найти следователя, не знаете? – наугад спросил он, не рассчитывая на положительный ответ.
– Сказал,
– В больницу? – тупо посмотрел на нее Славик Серов и, поднявшись в номер, засунул в пакет Наташину ночную рубашку, зубную щетку и пасту. Он накинул ветровку, потому что в рубашке замерз. Испачканный джемпер аккуратно сложил комочком и положил на кровать. Совершенно измученный, Славик открыл дверцы шкафчика в номере, надеясь найти что-нибудь спиртное, но не нашел. Серов спустился в ресторан, но тот уже закрылся. Дежурная подошла к двери, сильно дернула за ручку и что-то крикнула. Дверь отворилась, показался усталый официант.
– Дай ему чего-нибудь выпить! Это тот самый, – сказала дежурная.
– Заходите. – Официант подвинулся и пропустил Серова внутрь. В зале уже были настежь открыты окна, уборщица мыла полы. – Вам чего? Водку, коньяк?
Серов залпом выпил сто граммов коньяка.
– Ни пуха, – сказал официант.
Несмотря на коньяк, в больницу Серов поехал на своей машине. Проспекты, парки, боковые улицы слились перед ним в сплошное зеленое кольцо, но, пробираясь сквозь уже просыпающийся город, он, к собственному удивлению, не сбился с дороги. Больница за знакомым забором довольно скоро оказалась перед ним.
Приемное отделение было открыто, Серов беспрепятственно прошел сквозь него внутрь и очутился на лестнице. Хирургия находилась на четвертом этаже.
Медсестер на посту тоже не было, и Серов стал искать ординаторскую. В единственной комнате на этаже горел свет, несмотря на белую ночь, и Вячеслав понял, что ему сюда. Двое не очень молодых мужчин сидели за маленьким столиком и играли в шахматы.
– Вы к кому? – сквозь очки посмотрел на него тот, что сидел лицом к двери.
– Я насчет Нечаевой, – внезапно охрипшим голосом сказал Серов.
Доктор посмотрел на него так, что было видно – эта фамилия ему ни о чем не говорит.
«Она же поступила без паспорта! – догадался Серов. – Врач и не может знать ее фамилию».
– Я насчет той женщины, что сегодня ночью поступила с ранением в грудную клетку, – уточнил он.
Доктор опустил глаза, встал, поправил очки и развел руками. Второй как сидел, так и остался сидеть в своем стареньком кресле, и только каким-то боковым зрением Серов увидел, как у него напряглась спина.
– К сожалению, больная погибла во время операции. Мы ничего не смогли сделать, кровопотеря была слишком велика.
Серов опустил свой пакет на пол.
– А что же вы кровь-то ей не переливали? – Он все стоял и смотрел на того врача, что был к нему ближе. Тот, поморщившись, отошел подальше.
– Все было сделано как полагается.
Серов еще не мог осознать.
– Но как же так? – спросил он.
– Ну, вот так, – сказал врач. И повторил: – Мы сделать ничего не могли. Сердце не справилось.
Серов поднял свой пакет с пола и сказал уже куда-то в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь:
– А я ей зубную щетку принес…
Он постоял еще немного, потом повернулся и вышел.
– Жалобу на нас будет писать, – сказал второй хирург, тот, что сидел спиной.
– Не будет, – махнул рукой доктор в очках. – Ну, даже если и будет? У нее крови натекло литра два с половиной. Сам видел, что делалось в грудной полости. Да по дороге сколько потеряла…
– Все равно противно, – отозвался коллега. – Женщина молодая, жалко.
– Жалко, конечно.
Они оба помолчали, а потом зачем-то смешали фигуры и начали новую партию.
Славик оставил пакет с Наташиной рубашкой в ближайшем кресле в коридоре. Действуя как автомат, он спустился назад в приемное и разыскал там фельдшера.
– Следователь из милиции у вас был?
Она не сразу узнала его, видимо, так изменилось его лицо.
– Был, сынок, следователь у нас, но уехал.
– А документы у него?
– Вот этого, сынок, видит бог, не знаю. Ну да ты так тогда скажи, без документов, я тебе поверю, как больную-то твою зовут. Адрес скажи! А документы потом старшей сестре привезешь, как выписываться будете…
Серов посмотрел на нее и вышел. Фельдшер автоматически сказала в сторону коридора:
– Ну, значит, документы на вскрытие принесешь. – Она помолчала еще и добавила уже себе под нос: – У нас в больнице хорошо, не так, как в других, покойника везти никуда не надо, здесь же и патанатомия, и судебный морг, здесь же и студенты занимаются…
Каким образом Серов доехал на машине до гостиницы, он не помнил. Он помнил только, что, взяв у еще не сменившейся утром дежурной ключи от номера, прошел мимо закрытого ресторана в буфет и там громко стучал по стойке, пока откуда-то не явилась заспанная буфетчица. Поскольку ни водка, ни коньяк в буфете не продавались, он купил литровую бутыль мартини и как подкошенный упал, не раздеваясь, на кровать в Наташином номере. Плоская подушка еще хранила запах ее волос.
Одним движением Слава отвинтил пробку, и лежа стал лить мартини в горло. Когда бутылка опустошилась почти наполовину, он поставил ее рядом с кроватью и сказал себе:
– Нет, это ерунда! Этого никак не может быть! – После этих слов повернулся на бок, подложил руку под щеку и крепко заснул.
Когда Вячеслав Сергеевич открыл глаза, перед ним стоял молодой человек. Увидев, что Серов проснулся, он показал ему свою красную книжечку с фотографией и фамилией.
– Пришлось открывать дверь запасным ключом, – извинился он, объясняя свое появление в номере. – А то я стучал, стучал, вы не отзывались! Мало ли что бывает!