Темна египетская ночь
Шрифт:
Карим хмыкнул, потер запястья и помог мне затащить секьюрити в лифт, предварительно сковав их наручниками. И узнав, что наш путь лежит в «черный кабинет» бодро направился обратно по коридору. А я, следуя в двух шагах позади, никак не мог отогнать обступившие меня со всех сторон смутные тени. Тени беды. Когда же двоюродный племянник вынул из кармана сотовый, (я даже не заметил, как он его и когда у охранника прихватизировал) в душе моей заорала дурным голосом тревожная сигнализация.
– Кому ты звонишь? – моя рука, сжимающая «Узи» поспешно поднялась.
– Не бойся, не в полицию, – усмехнулся египтянин углом рта. – Нужно же мне пути отступления подготовить. Тебе, кстати, тоже следовало бы об этом подумать.
И услышав в трубке аналог нашего «Чего надо?» он быстро и повелительно заговорил по-арабски.
После этого разговора мое настроение испортилось окончательно. Но остановиться я уже не мог. Вернее мог и даже остановился. Но только для того, чтобы на последних метрах перед «черным кабинетом», который на поверку оказался знакомой комнатой с видом на машину, пропустить Карима назад. И под громкие стенания рассудка вручить ему свое с боем добытое оружие. Пусть охрана у входа думает, что меня согласно приказу конвоируют на торжественный миллионерский ужин.
И она таки так подумала.
Я чувствовал на затылке ровное дыхание буквально прилипшего ко мне двоюродного племянника, который до последнего пытался скрыть свое лицо от застывших у двери секьюрити. Еще немного и… И я боковым зрением уловил промелькнувшие с двух сторон серебристые блики, в которых угадал обычные метательные ножи. Но только тогда, когда их рукоятки уже торчали из груди телохранителей миллионера.
– Разве можно быть таким наивным, мистер Семенов? – услышал я за спиной ожидаемую издевку бывшего шефа службы безопасности, у которого, как оказалось, даже здесь нашлись «свои люди». Правда, когда они меня окружили, то их оказалось всего пятеро, но от этого мне было не легче. «Кретин, придурок, идиот, – успел я обозвать себя пока поворачивался к Кариму, вооруженному, благодаря моей дурости, двумя автоматами, – что ты натворил?!» А вслух преувеличенно скорбно ответил:
– Что делать… Такая я доверчивая натура. Наверно, потому, что имел дело с людьми, которые не привыкли нарушать условия сделки. В отличие от тебя.
– Пока я ничего не нарушил, – хмыкнул Карим, – И не собираюсь. Не веришь? Напрасно.
Бывший (?) шеф секьюрити прикрикнул на своих молодцов, и они, подняв одного из убитых телохранителей, разжали ему веки, чтобы подставить уже помутневший глаз под сканирующее устройство.
Дверь немедленно отворилась, и каримовцы с автоматами наперевес влетели внутрь. Я услышал, стук опрокинутого кресла, испуганный женский вскрик (наверное, Рита) и выразительное молчание Ашрафа. До этой секунды я даже не предполагал, что оно может звучать громче крика.
– Входите, мистер Семенов, – повел стволом Карим, – вы ведь этого хотели, когда просили моей помощи?..
Переступив порог, я быстро огляделся. Застигнутые неожиданным вторжением Ольга, Андрей, Ашраф и Рита, положив вытянутые руки на стол, сидели под прицелом пяти автоматов и молча смотрели на меня и моего конвоира.
– Здравствуй, дядюшка, – Карим говорил по-английски, чтобы все присутствующие поняли и стали свидетелями его триумфа. Я даже спиной почувствовал, как широко и радостно он улыбнулся. – Говорят, ты очень хотел со мной встретиться? Твое желание исполнилось. Правда, не совсем так, как ты предполагал…
– Тебе не выйти отсюда, Карим. – Ашраф даже бровью не повел, в ответ на скрытую угрозу.
– Ошибаешься, дядя, это ты отсюда не выйдешь. Ты сделал первый ход, но я выиграл партию. Пять свидетелей, – Карим кивнул на своих орлов, – работающих, между прочим, на тебя, подтвердят, что к твоей смерти я не имею никакого отношения. И что убит ты был опасным преступником из России, который разыскивается за контрабанду наркотиков и сопротивление полиции.
Пять взглядов уперлись в меня, но какими же разными они были!
– Да-да, мистер Семенов. Все будет выглядеть именно так. И в это поверят, потому что, тот кто ведет бизнес в России, как мой дорогой дядюшка, так или иначе связан с русской мафией.
– Тогда чего же ты ждешь? – недрогнувший голос Ашрафа внушал уважение. – Стреляй! Но хочу предупредить, что твои старания напрасны. Свое завещание я изменил неделю назад. После моей смерти ты не получишь ни фунта… Все достанется моей дочери.
Карим нахмурился и перевел взгляд с миллионера на побледневшую Риту.
– Но ее смерть тебе не поможет, – поспешил добавить Ашраф, – Если она погибнет до вступления в права наследования, все мое состояние перейдет благотворительным фондам. И еще. Тебе не удастся наложить лапу на мои деньги, женившись на Рите. Этот случай я тоже внес в завещание отдельным пунктом.
– Что ж, нечто подобное я предполагал, дядя, – ничуть не смутившись, ответил Карим. – Поэтому ты до сих пор жив. Сейчас ты напишешь новое завещание, по которому все достанется мне и…
– Я этого не сделаю, – покачал головой миллионер, – Никогда.
– Сделаешь. Потому что в обмен на эту простую бумажку я предложу тебе бесценное сокровище.
– Какое?
– Жизнь твоей дочери, разумеется!
Ашраф даже рассмеялся:
– Не хочешь же ты сказать, что отпустишь свидетеля!
– Хочу. И не одного. А вместе с… – Карим кивнул на Андрея, – Я ничем не рискую. Они ведь особой любви к тебе не питают и в полицию не побегут. Если же ты откажешься… Честное слово, дядя, не вынуждай меня на крайние меры… Ты ведь знаешь, на что я способен.
Ашраф Салех знал. И потому ответил:
– Хорошо. Я перепишу завещание.
– Отлично. Я знал, что мы поймем друг друга. Вот бумага, ручка. Пиши.
Ашраф взял протянутый белый лист и неторопливо начал выводить арабскую вязь. А мне казалось, что каждый штрих, каждая завитушка сейчас расхохочутся Кариму в лицо. Потому что после завтрашних торгов на бирже от миллионного состояния господина Салеха не останется даже воспоминания. Он не поверил ни единому слову Карима, но, написав новое завещание, отдавал племяннику только свои долги. А взамен получал… Быструю смерть для себя и дочери. Ашраф, действительно, как никто знал своего на все способного племянника.