Темная Библия

Санти Карло

«Это будет не так просто, – сказал Белиал вставая с кресла и оглядывая присутствующих своими черными глазами, окруженными жутким красным ореолом, – Папа поручил этому человеку выследить меня и убить».

Белиал был обворожительным, образованным и гениальным мужчиной.

Витторио Бомпиани возразил: «Сынок, что может сделать простой человек против Избранного?»

«Ничего не может, отец, – ответил Белиал, – но я видел глаза этого человека, они выражают большую внутреннюю силу, а не только физическую, и Вера его очевидна. Этого человека не стоит недооценивать, он является носителем чего-то, что все еще ускользает от меня».

«Хорошо, моя любовь, – отвечала приемная мать

Сара, – но эта монахиня не успела поговорить с ним, он знает только о пророчестве, он не знает, где искать и с кем он имеет дело. Организация защитит секрет, защитит тебя, пока ты не будешь готов. После вступления в силу, ни Ватикан, ни другие, никто больше не сможет остановить события».

Белиал встал на колени перед приемной матерью или бабушкой. Взял ее руку и коснулся ее нежным поцелуем.

«Моя дорогая мама, – сказал он ей успокаивающим голосом, – я знаю, что вы поклоняетесь своему сыну, но я не могу спокойно смотреть, что происходит, я должен доминировать над событиями. Я не желаю, чтобы ваша жертва оказалась напрасной фантазией. Я одержу победу над Церковью, но сначала я должен остановить этого человека, он единственный, кто может вызвать у меня проблемы, я предчувствую его решимость».

«Что ты собираешься делать, Избранный?» – спросил профессор Каллегаро.

«Я убил монашку, – ответил он, – сейчас самое время умереть и этому человеку».

Белиал осмотрел всех огненным взглядом и постановил: «Умрет и жандарм, который был с ним, как и кто-либо другой собирающийся восстать против меня».

17.

Ватикан

Сантини и Казони остались на всю ночь с Барези в больнице «Близнецов» Рима, молчаливое присутствие в момент огромной боли. Барези был сильным человеком, но эта смерть потрясла его душу. Они находились в его кабинете Жандармерии Ватикана, пока друг спал на диване. Врач прописал ему сильное успокаивающее средство, которое заставило его уснуть, по крайней мере, на пару часов, но сон Барези был взволнованным, он часто тревожился во сне. Казони продолжала его гладить, хотела успокоить, дать почувствовать свою близость и причастность. Сантини проверял показания и видео наблюдения, которые Жандармерия собрала вместе с карабинерами. Несчастная Лючия Арагонези была гражданкой Италии, поэтому Ватикан не мог принять участие в расследовании его смерти, но Сантини посоветовал заместителю Барези утверждать, что нападение было совершено против жандармов Государства Ватикан и против судебной власти Святого Престола. Сам он не хотел ничего говорить, но постоянно контролировал информацию о каждом элементе. Мало кто понимал, кто он, однако каждый жандарм знал, что он был важной фигурой Государства, более того, всем хорошо известна значимость Кольца Папы, никому и никогда не придет в голову поставить под сомнение его авторитет. Лука Барбьери, заместитель Барези, срочно вызвал Сантини в свой кабинете, когда они вошли, они увидели, что там был гость.

«Ваше Превосходительство, пожалуйста, проходите, – сказал Барбьери, – я попросил капитана Донолетти пояснить ситуацию. И хотел, чтобы Вы тоже присутствовали на встрече».

К сожалению, Барбьери не знал конкретных характеристик конфиденциальности о Сантини; этот инцидент не сулил ничего хорошего.

Почему, каждый раз, когда я прихожу в Ватикан, всегда поднимаю все с ног на голову? Сказал сам себе, приветствовав дружелюбно капитана.

«Без обид!» – с необычной любезностью он обратился к капитану.

Ну, это он их забрал! Думал Сантини, которому отвечали: «Взаимно!» затем он уселся, думая о том, что сделать, чтобы выйти из этой неловкой ситуации.

«Похоже, вы, капитан, уже знаете его Превосходительство доктора Сантини» – начал активно Барбьери, обратившись к капитану Мауро Донолетти.

«Конечно, я знаю его, я имел удовольствие вчера встретиться с Его Превосходительством, доктором Сантини, – саркастически отвечал Донолетти, и продолжал, – однако, на мой счет не поступало распоряжений, что его звание Превосходительство».

Сантини ни на кого не смотрел, потому что он чувствовал себя придурком: «Томмазо, капитан, Томмазо Сантини».

Капитан записал имя в своем блоке: «Я запишу это, чтобы я не забыть об этом, если Вы не возражаете Ваше Превосходительство?»

«Разумеется, капитан, – ответил Сантини, который уже собирался взорваться, – если его забудете, у меня не возникнет проблем с тем, чтобы освежить его в памяти, возможно, закончим вчерашнее обсуждение, на том, когда мы встретились».

Капитан не теряя спокойствия отвечал: «О, мне так жаль, что я не смог продолжить приятную беседу. Я хотел, чтобы она продолжалась следующие несколько лет, что бы я снова мог с удовлетворением наслаждаться Вашей компанией».

Черт, этот мне угрожает? Подумал Сантини, чувствуя, как начинают набухать вены не шее.

«Это конечно было бы лучше, для вас капитан», – затем, он убедительно дал ему понять, что если тот снова возобновит перепалку, то преждевременно завершит свою работу.

«М..да! Не думаю, что я многое понял из вашего разговора, но, возможно, нам лучше поговорить о проблеме, из-за которой мы здесь» – заключил Барбьери, подключившись к таинственному разговору связав его с атакой и за несколько часов до этого и с убийством монахини.

«Мы проверили, – продолжил он, – напали на доктора Сантини и сестру Беатрис не швейцарские гвардейцы. Я бы сказал, что вполне возможно провести связь между этими нападениями и атакой утром на ресторан».

«Согласен с в ами, инспектор, – ответил Донолетти, – добавлю, похоже, что целью этих людей был Его Превосходительство, доктор Сантини».

Сантини размышлял над подобной гипотезой, но не было никаких логических доказательств, и кроме того, он был в бешенстве.

«Этим людям была нужна монахиня!» – уверенно заявил Сантини.

«Как говорится, Превосходительство…» – Донолетти притих.

«Перестань брать меня за задницу с этой историей с «превосходительством», – Сантини посмотрел на него, – скажи любое другое слово или я уничтожу тебя идиота».

Настал момент напряженности и обмена враждебными взглядами, но Барбьери быстро принял правильное решение: «Я оставляю вас одних в офисе, чтобы вы могли переговорить».

Это было хорошее решение, двое избили бы друг друга до смерти, если бы не выяснили отношения, Барбиери не хотел быть посредником между ними, в момент когда они подстегивали друг друга. Поэтому, он сказал, что должен выйти из комнаты, оставив двоих, которые выглядели несколько неловко.

Сантини, взял инициативу на себя: «Прошу прощения, капитан. Я не думаю, что провел последние часы с должным спокойствием ума, и я еще не хорошо владею головой. Без обид?»

Он предложил ему руку, которую Донолетти сильно сжал: «Конечно, да! Мы на одной стороне, не так ли?»

Сантини кивнул: «С разными задачами, но все же на одной стороне!»

«Скажите мне, кто вы, Сантини?» – спросил капитан.

«Я знаю, что ты попытаешься это выяснить», – ответил Сантини, убеждённый, что капитан займется этим. – «Однако ты ничего не найдешь. Тебе будет достаточно знать, что я хороший парень, надеюсь, этого будет достаточно, потому что я не могу предложить больше, чем это».