Темная гора
Шрифт:
Я подошел к хозяину и, учтиво сложив ладони, спросил, не знает ли он, как добраться до переулка Гранильщиков.
Хозяин почесал пальцем бровь, и поинтересовался, зачем это я решил покинуть в такую рань его гостеприимное заведение? Я пояснил, а он хмыкнул и сказал, что знает старосту Леанта, а идти отсюда лучше всего к пристани, а там вдоль складов до мастерских. Мастерские слышны издалека по свисту паровой машины. За ними начинается подворье златокузнецов, а там и нужный переулок недалеко. Если возникнет нужда в добрых увеселениях, то он может назвать пару мест, приличных и недорогих.
Хозяин был расположен
Болку я сказал, что пойду к родне, и, выложив перед ним шесть оболов на столешницу, посоветовал не грустить.
— Да я и не собираюсь! — подмигнул он. — Вот мы сейчас на эти деньги пойдем к девкам и встряхнемся на славу, а!
Я пошел к выходу, а за моей спиной Болк уговаривал Го идти с ним и не бояться господ. Чинец что-то ответил ему, но слов я уже не слышал. Только задумался на миг — что за человек его хозяин, мрачный Шитан, и почему я редко вижу его вместе с остальными новобранцами? По слухам, некоторых гоплитов якобы натаскивают на дела совершенно тайные, и будто бы они давно потеряли человеческое обличье. Но уж кому-кому, а мне лишних вопросов задавать не следовало, а следовало, напротив, затаиться и ходить тише паука ночного.
Еще было светло, когда я вышел к портовым сооружениям. Вдоль причалов на несколько стадий тянулись длинные белые стены хранилищ. Скрипели вороты подъемных блоков, приводимые в движение крупными соратниками, большие тюки и ящики плыли над головой по канатам и исчезали в темных недрах складов, в квадратных проемах, куда уходили грузы, суетились люди, принимая товар. Несколько трухлявых речных барж, пара морских судов, обшитых медным листом, да рыболовные лайбы — все, что я увидел в порту. Сюда, наверно, не заходят большие океанские корабли…
Мастерские я узнал по высокой трубе. Паровая машина не работала, а сквозь настежь открытые большие ворота, укрепленные железными полосами, было видно, как возле котла возятся перемазанные в саже механики. Лязг металла прослаивался отборнейшей бранью, радующей сердце любого знатока машин. Поминались оси, колеса и втулки в невероятных сочетаниях с родственниками нерадивых ремонтников. Невысокий коренастый гиксос в робе старшего мастера дергал за слетевший со шкива ремень передачи и поливал его такими закрутами в богов, в менторов и в восемь святынь, что я на всякий случай ускорил шаги и быстро миновал мастерские — тут уже попахивало если и не крамолой, то чем-то опасно похожим на крамолу.
Подворье златокузнецов встретило меня треньканьем молоточков и тонким перестуком чеканов, а ветер доносил острый запах протравы. В переулке Гранильщиков я быстро нашел храм Сына Гончара и попросил молодого прислужника в полосатом хитоне показать дом Леанта. Прислужник посмотрел свысока, но все же осенил меня знаком круга и спросил, о ком идет речь. Я пояснил, что кадильщик Леант — мой тесть, а потому я тороплюсь скорее обнять его.
— Не знаю, кого ты собираешься обнимать, внук мой, — сказал прислужник. Старый кадильщик Хорег ныне отправился на покой, а новый еще не прибыл из Тира. Не желаешь ли пожертвовать храму малую толику?
Я машинально опустил в протянутую чашку монету в два халка.
— Постой-ка, высокочтимый! — С этими словами я ухватил прислужника за край хитона, когда он уже был на ступенях. — Так я не понял, где мне найти Леанта и супругу его, Ананке!
— А я не понял, о ком идет речь! — высокомерно вздел бровь прислужник. — В храме нет такого кадильщика, да и мне вообще незнаком человек по имени Леант.
Он выдернул край хитона и, гордо подняв голову, взошел по каменной лестнице к храму, похожему на большую переверную чашу. Скрипнула резная двустворчатая дверь, показался еще один прислужник, постарше годами. Они о чем-то стали тихо переговариваться, молодой пару раз оглянулся на меня, а потом скрылся в храме. Второй спустился вниз и учтиво спросил, не может ли он помочь в моих поисках.
Вскоре он привел меня к дому кадильщика. Нас встретила старуха во вдовьем одеянии. Всхлипывая и то и дело осеняя себя знаком круга, она рассказала, что вот уже два месяца, как ее Хорег нашел покой, вернувшись в руки Творца, дабы тот заново вылепил его из первородной глины, и как они с мужем прожили здесь долгие годы, благодарение храму Гончару и его Сыну, а вот теперь ее Хорег…
Я дал ей пару оболов и удостоился благосклонного кивка прислужника.
Обратно шел как в тумане, не понимая, куда же исчез Леант. Недавние сомнения снова всколыхнулись во мне.
У причалов неожиданная слабость в ногах заставила присесть на тюк с мягкой рухлядью. Рядом, из треснувшего ящика, высыпалась горка пряных фисташек. Я набрал горсть и, закидывая в рот одну за другой, смотрел на воду, на щепки и мусор, что плавали у старых, полусгнивших свай, и в который раз пытался привести мысли в порядок. Удавалось плохо. Да чего там говорить — мыслей вообще никаких не было, один лишь страх душил: неужели я подменыш и это ложная память заставляет дергаться и метаться?
Из ближней двери в склад вышел какой-то человек, судя по одежде, чинец, взглянул в мою сторону и снова исчез, в недрах хранилища, откуда шел неумолчный скрип блоков и постанывание канатов. Сейчас Болк и Го, наверно, уже вовсю гуляют, подумал я, а потом вспомнил, что хозяин питейного заведения знал Леанта! Что же это получается?!
Но сколько я ни таращился в мутные волны, сколько ни ломал голову, ничего путного не складывалось. Если и впрямь я — не я, то откуда взялись Леант и однорукий нубиец, назвавший имя Леанта? Тут я додумался до простого и единственного решения — раз исчез мой тесть, словно его и не было вовсе, то остался нубиец. А стало быть, с него и надо спрашивать…
Я поднялся с тюка и быстро пошел по дощатому настилу к темнеющему в сумерках холму, туда, где весело перемигивались огоньками дома, прилепившиеся один над другим к склону. Мне казалось, что если я не потороплюсь, то может исчезнуть и хозяин, либо же на его месте окажется другой, а потерянная рука окажется целой и невредимой…