Темная гора

Геворкян Эдуард Вачаганович

Колеса вращались одни быстро, другие медленнее. Тяжело дыша, Медон смотрел, как старец шевелил губами и водил пальцем, будто считал невидимых овец, а потом поднял руку и потянул за свисающую с потолка цепь. Над головами у них щелкнуло, Медон заметил, как в отверстиях пустотелой колонны мелькнуло что-то темное, а затем из изогнутой наподобие ракушки трубы выкатился деревянный шар и попал точно на ступицу верхнего колеса. Покатился по желобу, провалился в одно отверстие и попал на другую спицу, оттуда еще ниже и, наконец, свалился в бронзовый сосуд. А тут и колеса прекратили свое вращение.

Родот

пробрался меж спиц к сосуду, глянул на вырезанный на нем знак и достал шар.

— Случай, а вернее, множество тайных причин, неведомых нам, привели его в дом огня и достатка, — сказал он, морща лоб. — В сочетании со знаком горы это означает благоприятную встречу или отмену налога на продажу воды. Если бы нам потребовалось точное знание, не допускающее двоякого толкования, то следовало бы запустить сразу пять или даже шесть шаров одновременно. Когда-то у нас были чтецы по девяти шарам, но я думаю, что это легенды, наподобие ваших сказаний о героях. Мне, впрочем, и одного шара хватит, чтобы увидеть, как я передаю свои знания достойному преемнику. Нет нужды говорить, что речь идет о тебе, высокомудрый.

— Высокая честь, — растерянно сказал Медон. — Мне ли знать, что готовит судьба…

— Кому же, как не тебе! — строго нахмурил редкие брови Родот. — Да вот здесь все и начертано… — С этими словами он протянул Медону шар.

— Там еще говорилось о вышивальщицах по коже, — вспомнил вдруг Медон. Может, мне предстоит всего лишь встреча с ними?

Родот выронил шар, чуть не попав себе по ноге, рассмеялся и сказал:

— Я приложу все свои силы, чтобы такая встреча не состоялась. — И, заметив недоумевающий взгляд Медона, добавил. — Вышивальщицы казнят преступников.

Тут уже Медон чуть не выронил посох. Помолчал немного, а затем спросил:

— Но к чему столь затейливое устройство, когда можно попросту бросить шар и посмотреть, куда он упадет?

— В старину почти так оно и было, — ответил Родот. — Шестнадцать мальчиков-скопцов передавали шар из рук в руки, пока один из них не ронял его. Затем чтецы смотрели, как сочетаются знаки на шаре с рисунком на рассеченной печени того, кто уронил. Впоследствии правитель Заман создал колеса вопрошений. Они перед тобой. Среди гадиритов ныне ты можешь встретить глупца, который полагает, будто именно эти колеса стали первопричиной наших бед. Но это сущая нелепица. О горестной судьбе Посейдонии я поведаю тебе в другой раз.

Назад они возвращались иным путем. В больших залах в полумраке таились странные и причудливые устройства, некоторые помещения были пусты, а иные заполнены амфорами, вазами, треножниками, сваленными небрежно в кучи.

В одном зале с высоким потолком Медону показалось, что он увидел ряды огромных птиц, грозно затаившихся во тьме, подкарауливая зазевавшегося гостя. Заметив, как вздрогнул Медон и к стене подался, старец замедлил шаги и, подняв светильник над головой, осветил помещение.

— Кстати, вот утешение твоим стенаниям по невозвратной молодости, — сказал он.

Вблизи неведомые птицы оказались всего лишь большими, овальной формы керамическими сосудами, установленными в литые бронзовые подставки. Они и впрямь напоминали своими нависающими над головой конусовидными выступами остроклювых птиц. К каждому такому сосуду, в котором мог поместиться взрослый человек, сзади подходили тонкие медные трубки, изогнутые, свивающиеся в жгуты. Некоторые из них были словно разорваны, другие сплющены, а в слабом свете масляной плошки темнели трещины и проломы в сосудах, словно они воистину были яйцами, из которых вылупились страшные птенцы.

— Здесь великие дела творил сам Анкид, воссоздатель живого, — благоговейно произнес Родот, окидывая взглядом уходящие во мрак ряды. — Великие Наставники посвятили его в тайну зарождения и пресекновения, и постиг он истинную сущность плоти цветущей и плоти гниющей. Многое он сотворил, в том числе и крепких телом дев, что преследовали вас.

— С большим трудом назвал бы я их девами, — сказал Медон. — Хоть и внешне похожи на женщин, но помимо пупка им еще кое-чего недоставало.

— А это чтобы они еще злее были! — подмигнул Родот. — Их такими создал Анкид для боя смертельного.

— Хитро задумано… — пробормотал Медон. — Что же Анкид ваш не создал мужей без достоинств?

— Был, говорят, и такой у него замысел — сотворить для забав поначалу бесполых существ, а затем андрогинов. Но увы, покинул он нас во времена смуты и раздора, а прекрасная Плейона, мать Калипсо, что прибыла с вами, немало тому споспешествовала. Она и одержимые яростью подруги ее повредили искусные эти утробы. Страшно сказать, посягали они и на трон правителя, будто не знали древнего пророчества о том, что, когда воссядет женщина на трон Гадира, сгинет последний оплот гадиритов и память о них расточится в веках. Неблагодарные, так скверно воздали они Анкиду, создателю своему! А ведь с ним вместе ушло искусство вечной молодости. Но доброта Великого Наставника безмерна, скоро воспрянет он к славе своей в потомстве, и тогда восстановим мы разрушенное. Вернется молодость, исчезнут болезни, женщины смогут очиститься навеки. А до тех пор уделом баб глупых будут муки рождения.

Укоризненно покачав головой, он пошел дальше, но вскоре вернулся, заметив, что Медон не следует за ним, а застыл в изумлении, уставившись на позеленевшую от старости бронзу.

— Так ты говоришь… — наконец смог выдавить из себя Медон, — так ты говоришь, что в этих яйцах высиживаются люди? Подобно тому как Елена Прекрасная, жена царя Менелая, вылупилась из яйца?!

Жидкие брови Родота поползли вверх, он испуганно завертел головой и чуть ли не шепотом спросил:

— Откуда тебе ведомо о Елене, высокомудрый? Или беглая преступница Плейона разболтала наши тайны своей дочери, а та поведала их тебе?

Выпитое вчера и сегодня неожиданно взбурлило в желудке Медона, однако не это было причиной того, что холод пробрал его с головы до ног. Сколь безобидным казался старец доселе, но вдруг в его словах услышал Медон смертельную угрозу. Еще отдаст этим вышивальщицам, опасливо подумал он, и ответил осторожно:

— Известно всем, что Леда понесла от Зевса, когда он явился к ней в образе большого лебедя, а потом снесла она яйцо, из которого Елена и появилась.

Родот продолжал сурово глядеть на Медона, а потом его тонкие губы разошлись в ядовитой улыбке.