Темная игра смерти
Шрифт:
– Что же вы здесь тогда караулите, а, парни?
– Warum lassen Sie es noch bewachen? – перевела его вопрос Мария Чэнь.
Пожилой снова улыбнулся:
– Wir werden von der Familie bezahlt, so dass dort kein Vandalismus entsteht. Baid wird all das ein Teil des Nationalwaldes werden. Die alten H"auser werden abgerissen. Bis dahin schickt der Neffe uns Schecks aus Bonn, und wir halten alle Wilddiebe und Unbefugte fern, so wie es mein Vater vor mir getan hatte. Mein Sohn wird sich andere Arbeit suchen m"ussen.
– «Семья Борхерт платит нам, чтобы тут не было никакого хулиганства, –
Хэрод протянул старику небольшую, странички на три, разработку сценария «Торговец рабынями», последнего проекта Вилли. Между страницами была вложена купюра в сто марок, кончик ее виднелся довольно отчетливо.
– Скажи ему, что мы приехали из Голливуда осматривать места для съемок кинофильма, – попросил он. – Скажи, из старого дома получится прекрасный замок с привидениями.
Мария Чэнь все перевела. Старик посмотрел на листки, на деньги и небрежно протянул их назад.
– Что он говорит? – разозлился Хэрод.
– Он согласен, что поместье – хорошая декорация для фильма ужасов, – пояснила Мария Чэнь. – Что тут и правда есть призраки, и других призраков им не нужно. Советует нам разворачиваться, иначе мы можем застрять здесь надолго, и желает счастливого пути.
– Скажи, пусть он засунет свое поместье себе в жопу. – Взбешенный, Хэрод постарался любезно улыбнуться немцам.
– Vielen Dank f"ur Ihre Hilfe, [34] – улыбнулась и Мария Чэнь.
– Bitte sehr, [35] – ответил пожилой.
– Всегда рады помочь, – сказал по-английски молодой парень с ружьем.
Хэрод вывел «БМВ» назад, на проселок, затем повернул на запад, проехал с полмили и остановил машину в неглубоком снегу, метрах в пяти от ограды из колючей проволоки. Он вытащил из багажника плоскогубцы и перерезал проволоку в четырех местах, потом откинул ногами упавшие на снег концы. С дороги проход за деревьями не будет виден, к тому же машины тут ходят нечасто. Хэрод вернулся к автомобилю, переобулся в лыжные ботинки с этими забавными нашлепками на носках; Мария Чэнь помогла ему надеть лыжи.
34
Огромное вам спасибо за помощь (нем.).
35
Пожалуйста (нем.).
Тони всего дважды в своей жизни стоял на лыжах, оба раза в Солнечной долине. Одну из прогулок он совершил с племянницей Дино де Лаурентиса и с Энн-Маргрет; [36] он терпеть не мог вспоминать об этих мучениях.
Мария Чэнь оставила свою сумочку в машине, сунула браунинг за пояс коротких брюк, под свитер, положила запасную обойму в карман куртки-безрукавки и, повесив на шею небольшой бинокль, прошла в проделанный в заграждении проход. За ней, неуклюже отталкиваясь палками, двинулся Хэрод.
36
Дино
На первой же миле он дважды упал, оба раза грязно ругаясь про себя, а Мария Чэнь с улыбкой смотрела, как он барахтается в снегу. Тишину нарушали лишь шорох скользящих по мягкому снегу лыж, редкое верещание белок да тяжелое, прерывистое дыхание Хэрода. Когда они прошли две мили, Мария Чэнь остановилась и поглядела на компас, потом на карту.
– Вот он, ручей, – сообщила она. – Можно перебраться на ту сторону вон по тому бревну. Дом должен быть на поляне, примерно в километре отсюда. – Она махнула рукой в сторону густого леса.
«Еще три футбольных поля пересечь», – прикинул Хэрод, судорожно ловя ртом воздух. Он вспомнил про охотничий карабин в руках того молодого парня и подумал, что в случае стычки браунинг окажется практически бесполезным. Да и потом, откуда ему знать, может, в том лесу их ждут Дженсен Лугар и с десяток других рабов Вилли со своими «узи» да «ингрэмами». Хэрод глубоко вздохнул, почувствовав, что все внутренности у него похолодели от страха. Пошло оно все к черту! Раз уж он добрался сюда, пусть у него хоть яйца отвалятся, он все равно не повернет назад, пока не узнает, здесь Вилли или нет.
– Пошли, – сказал он.
Мария Чэнь кивнула, сунула карту в карман и легко заскользила дальше.
Перед домом валялись два трупа.
Спрятавшись за еловыми ветками, Хэрод и Мария Чэнь по очереди смотрели в бинокль на тела. С расстояния пятидесяти метров эти темные бугорки на снегу можно было принять за что угодно – скажем, за брошенные куртки, но бинокль отчетливо выхватывал то белый изгиб щеки, то разбросанные в стороны и странно заломанные руки и ноги. Живой человек никогда бы не уснул в такой позе.
Хэрод снова глянул в бинокль. Двое мужчин. Темные пальто, кожаные перчатки. Один из них носил коричневую шляпу – теперь она валялась метрах в двух на снегу. Рядом со следами, ведущими к застекленной двери старого особняка, тянулась кровавая полоса. Метрах в тридцати виднелись глубокие параллельные борозды, еще одна цепочка следов вела либо к дому, либо от него. На пушистом снегу были обозначены огромные круги, словно тут работал гигантский вентилятор лопастями вниз. «Вертолет», – догадался Хэрод.
Больше никаких следов не было – ни автомобильных, ни от снегохода, ни лыжных. Аллея, ведущая к подъездной дороге, где их с Марией остановили охранники, была просто заснеженной полосой между деревьями. Отсюда не было видно ни альпийской хижины, ни моста.
Главный дом представлял собой нечто среднее между особняком и замком: огромное строение из темного камня с высокими окнами, флигелями разной высоты, так что создавалось впечатление, будто начиналось оно как внушительная центральная башня, к которой последующие поколения добавляли разные пристройки. Цвет камня и размеры окон повсюду были разными, но общее впечатление угрюмости от этого не менялось: витражные стекла, узкие двери, тяжелые стены, на которых темнели пятнами тени голых деревьев. Хэрод подумал, что этот дом больше подходит Вилли, чем особняк в Бел-Эйр родом из какой-то банановой республики.